Оборотень - [14]

Марфа принеся еду, попыталась было пройти в спальню княжны, чтоб убрать постель, но Таня, перекрыв дорогу, объявила, что ещё поваляется немного и Марфе это сделать следует попозже. Удивлённо пожимая плечами, девка, оглядываясь на сопровождающую её до дверей княжну, ушла, а та торопливо защёлкнув засов, позвала:

— Серж, выходите.

— Что уже? — удивился такой расторопности он.

— Тс-с! — приложила она пальчик к его губам, показывая глазами на дверь.

Глава 6

Приклеившая ухо к той стороне двери девка, подпрыгнула. «Мужчина, откуда?» Но сколько потом не слушала, больше ничего ухо не расшифровало, хотя явно слышался за дверью разговор и переливающийся колокольчиком смех княжны. Правда и того, что ей попало на слух, уже достаточно, чтоб заняться изыскательным делом. «Это уж через край, назвать собаку человеческим именем. Надо всё хорошенько проверить, а иначе может быть беда. Барыня, осерчав, запросто выпорет».

После завтрака только Таня отправилась с доберманом на прогулку, как Марфа принялась обшаривать комнаты. Но кроме халата князя ничего подозрительного не нашла. Только это не в счёт, княжна любит в нём валяться. Заправив постель, перемыв и убрав набор для умывания, а так же забрав посуду после завтрака, она ещё раз проверила облазив со всей тщательностью комнаты, но тщетно. Никого. «Неужели она с собакой, как с человеком разговаривает? — осенила её догадка. — А я подумала уже Бог весть что». Вернувшись с прогулки и проведя уроки в своей школе, Таня отправилась с доберманом в комнату папа и, найдя, что искала, принялась рассматривать его одежду, выбирая пригодное для Сержа. Марфа проходя мимо и услышав её речь, заглянув, обмерла. Княжна, демонстрируя одежду папеньки доберману, спрашивала оного: подойдёт это или нет для носки. Тот сидел перед ней и спокойно посматривал на её вертения вешалками у себя под носом. «С ума сошла не иначе или игра у неё такая? — прикинула Марфа удивляясь. — А я уже панику себе организовала». Выбрав, что ей приглянулось, Таня, забрав вещи, ушла в свою комнату. Собака потащилась за ней хвостиком. Марфа еле успела спрятаться за дверь. Но доберман, унюхав её там, зарычал. Таня, заглянув за дверь, удивилась.

— Марфа, ты чего прячешься?

— Так боязно барыня, ходишь сама с собой разговариваешь, да вон с ушастым, — кивнула она на стоящего на стороже пса.

— Понятно, ты посчитала меня ненормальной. Ошибаешься, это я от скуки развлекаюсь так, игру себе выдумала.

— А-а?!

Смеясь, княжна забежала в свои комнаты и, сняв с добермана ошейник, отвернулась, давая ему возможность одеться.

— Ну и как я тебе? — прошептал он через несколько томительных минут над её ухом.

Она обернулась и с удивлением осмотрела вещи, ладно сидящие на его стройном теле. «Молодой человек хорошо сложен, умён и воспитан, жаль, что несчастен», — подумала она, но спросила о другом:

— Есть хочешь?

— А такой вариант возможен? — смущённо улыбнулся он.

— Прими меры безопасности. Запрись. Я схожу на кухню и принесу. Вернусь, постучу условным стуком, вот так, — показала она.

— Договорились.

Она принесла, взгромоздив на поднос пирожков, щей, ломоть свежего хлеба и четверть курицы, а ещё кувшин с морсом.

— Ешь.

— А ты? — вскинул он большие глаза.

Смутившись, она покрошила в руке пирожок.

— Мне хватит пирожка с ягодой.

Он справедливо заметил:

— Ты же не птичка…

Княжна настояла на своём и, чтоб прекратить разговор, даже выдвинула идею:

— Не хочется есть совсем… Надо послать Марфу с Прасковьей завтра за земляникой.

— Зачем, сами сходим, — предложил он. — Погуляем и ягод соберём. Меня эти стены скоро раздавят.

Она, обдумывая его предложение, изумлённо выгнула брови. Но свою сомнительную мысль относительно их прогулке, она оставила при себе, лишь воскликнув:

— Но как? — это невольное восклицание, казалось, вырвалось из неё неосознанно.

Он взял двумя пальчиками чашку из тонкого фарфора и, сделав глоток, принялся рассматривать роспись на ней. Княжна пояснила, что сервис очень старый, фамильный и был приобретён папа вместе с домом. Получается, принадлежал бывшим хозяевам этого дома.

Ей показалось, что фарфор зазвенел в его руках. Вероятно, показалось… Серж, совершенно спокойный, кивнул и продолжил:

— Я полагаю, что мы сделаем так… — он поморщил лоб, подумал и объявил:- Ты возьмёшь с собой мою одежду. Когда тебе захочется поговорить, доберман исчезнет. — И вдруг неожиданно для неё спросил:- Почему ты взялась учить крестьянских детей?

Таня немного растерялась, но очень скоро взяла себя в руки. Ответ был неожиданно для неё самой откровенный.

— Должны же мы хоть что-то полезное сделать для своего народа. Я не могу не понимать какова пропасть разделяющая у нас мужчину и женщину… Понимаю, но вынуждена признать, что не разделяю таких законов и порядков. Мужским кругам дано всё, женщинам ничтожно мало. И чтоб не сделали мы, всё смешно и не так, а самое страшное — противозаконно.

Она говорила и говорила, должно быть, то кричала душа. Серж внимательно слушал. Она оборвала свою речь. Он покрутил в руках вилку с вензелями. Таня, не став объяснять кому до них принадлежало серебро, решив, что понятно и так, промолчала.