Оборотень - [35]

Дом Валерии ничем не отличался от остальных на улице. Если бы он стоял в Торонто, он действительно выделялся бы, украшая местность. Яркое солнце сверкало на чистой желтой краске дома.

Она нажала кнопку с бледно-желтым огоньком и услышала громкий звонок в доме. Нервно оглядывая окрестности, она ждала, пока за дверью ответят. Группа детей весело кричала, гоняя мяч в незащищенные ворота у одного из домов. Один из них вел счет, и она могла слышать имя Майка Босси. Она усмехнулась про себя, пытаясь понять, почему люди не выбирают спорт по сезону. И почему, черт возьми, они не используют собственных имен?

Голубой «форд» пыхтел, извергая темно-серый дым. Это явно были последние мили. Ей был виден водитель, молодой парень, понукавший машину, словно она была живая. Майк Босси снова стал считать, когда она вторично нажала кнопку. Может, никого нет дома? Определенно, они должны были уже услышать звонок. Это было громче, чем любой будильник, который она когда-либо слышала. Она бессознательно поднимала и опускала ноги. Это она делала, как говорил Мартин, всегда, когда ей не терпелось. Она в третий раз позвонила, сломав себе ноготь.

— Черт! — прошипела она, осматривая палец.

Пьер Мондью вел счет. Она слышала крик одного из игроков: «Мондью на мыло». Она решила, что это Босси или вратарь.

— Валерия, — громко сказала она, барабаня в дверь.

«Так делают в кино, — пришла глупая мысль. — Когда звонок не приносит результатов — стучат в дверь». Ничего не вышло. Дверь оставалась тихой и безответной. Слушая, как Босси ведет свой хет-трик, она опять постучала по двери кулаком. В голову пришла мысль о том, как она объяснит свой стук, если Джон или Валерия откроют ей. Вообще она всегда думала, что может контролировать свои поступки, а этот стук в дверь выходил за все рамки.

Она не могла сдержать следующий удар, после того, как поняла, что, должно быть, выглядела очень глупо перед соседями, которые наверняка наблюдают за ней из-за своих занавесок.

Дверь неожиданно приоткрылась.

Игроки в хоккей замолчали. Она знала, что они смотрят на нее.

— Валерия! — позвала она, поскольку полностью открыла дверь.

Ответа не было. Глаза соседей пронзали ее. «Давай, Босси, — сказала она про себя. — Суди». Она хотела, чтобы что-то отвлекло взгляды, что угодно.

Она не знала, что делать. Она слишком смутилась, чтобы развернуться и уйти. Она знала, что все эти сверлящие ее глаза словно раздевают ее. Альтернативой было войти в дом. Может она сделать это? Это будет похоже на взлом двери. Если она сделает это, то будет в глазах закона преступницей. «Давай», — сказала она себе. Она знала, что действует, как безумная. Она вошла в дом, не думая о том, что Босси, Мондью или еще кто-нибудь может подумать. Пусть думают что хотят.

Она закрыла дверь, избавившись от посторонних глаз. Она хихикнула, подумав, как будет выглядеть, если Джон или Валерия выйдут сейчас на лестницу. Она испытывала потребность сопротивляться взглядам. Она чувствовала детскую радость быть в доме и делать что-то. Удержав приступ неконтролируемого смеха, она взяла коврик. Она стала громко встряхивать его на ветру. Дверь она оставила открытой. Пыль столбом вылетала из коврика. Она поняла, что его давно не чистили. Было не похоже на Валерию оставить что-то в беспорядке на такой долгий срок. Почувствовав себя удовлетворенной, она вернулась и положила коврик на место. Она была уверена, что ее выходка убедит кое-кого, что ее здесь ждали. Черт их побери, если они в этом не убедились. Пусть думают, что хотят.

— Что теперь? — простонала она, засунув руки в карманы.

Это место было покинуто. На зеленом ковре были видны следы ног. Бумаги валялись на полу. Стул со слоем пыли на нем стоял у телевизора. Рядом стоял поднос с пустой пивной банкой и крошками картофельных чипсов. Покрывало кушетки было сдернуто и смято. Короче, все напоминало дом после крутой вечеринки, или — эта мысль поразила ее — дом холостяка. Она покачала головой и рассмеялась. Где же они могут быть?

Она решила дать им полчаса на возвращение. Она не хотела, чтобы единственным результатом ее поездки был ужин в «Макдональдс». Кроме того, у нее было место, чтобы подождать полчаса.

— Больше делать нечего, — решила она.

Мысленно она приводила комнату в порядок, глаза ее рассеянно блуждали по картинам, висящим на стенах. Они, должно быть, были повешены наобум, с одним расчетом — придать симметрию. Там было одно фотографическое изображение пейзажа. Она продолжала пытаться вытереть кофейный столик, но чувство, что что-то не так, начало одолевать ее. Она провела рукой по лицу, пытаясь избавиться от этого чувства.

Наконец, она накрыла столик скатертью и выпрямилась. Ее глаза изучали картины на стене.

«Почему я эту не видела раньше?» — подумала она. Она выделялась, как пятно от кетчупа на белой рубашке. Как и другие, она была в деревянной рамке со стеклом. Но это была не картина. Вместо нее была газетная вырезка. Она хватала ртом воздух, словно ком застрял в ее горле. Она слышала крик, и осознавала, что он исходит из ее горла. Имя Валерии было выделено красным в газетном некрологе.