Оборотень по наследству - [18]

– Может, он того… по нужде вышел? – предположил Назар.

– Пора бы ему вернуться, – покачал головой старший. – Неужто он криков не слыхал?

– Это же не он орал, а? – робко предположил ворчун. – Или он?.. Может, типа испугался чего? Или в яму провалился, блин? За кустами яма огромезная… типа от погреба осталась. Травой заросла. В темноте туда угодить типа легче легкого.

– Че, у Мишани фонарика нет?

– Зачем фонарик? Во дворе типа костер горит, луна вон какая…

– Луна пряталась за тучами, – покачал головой Назар. – А возле костра нужду справлять неловко.

– Никто не видел, как Мишаня во двор выходил? – допытывался старший.

– Дак… спали все…

Лица у кладоискателей были вытянутые, растерянные. Они боязливо переглядывались и смущенно отводили глаза. Искать ночью в зарослях пропавшего товарища не хотелось, но и отказаться нельзя. Трусом себя выставить не охота. Стыдно.

– Мишаня-а-а-ааа! Эй! – крикнул старший. – Мишаня-а-ааа!.. Эге-гей! Мишаня!!!

В ответ не прозвучало ни звука. Было слышно, как напряженно дышат ребята и трещит огонь. Назар подбросил еще пару толстых веток, чтобы костер не потух.

– Мишаня-а-а-ааа! – повернувшись в сторону кустов, продолжал звать старший. – Эй!.. Ты где?

– Да не откликнется он, – сердито сказал бородач. – Если упал в яму и ушибся, то наверняка сознание потерял. Искать надо. До утра ждать не получится.

Никто из присутствующих не рискнул озвучить мысль, которая крутилась у каждого в уме: парень стал жертвой волков… или, что куда ужаснее, его загрызло чудовище, воющее на болотах.

– Отсюда до трясины не близко, – словно читая мысли своих подопечных, заявил старший.

– Зверь быстро передвигается, – возразил Назар. – Ему расстояние не помеха. Люди так не бегают.

Никто не отважился уточнить, о каком звере идет речь.

– Назар, у тебя был обрез, – сказал старший. – Где он?

– В доме, в рюкзаке…

– Тащи сюда!

Бородач молча сходил за обрезом, принес и протянул старшему.

– Он не заряжен. Но патроны есть, вот…

Старший ловко зарядил охотничью винтовку с обрезанным стволом, приказал двум мужикам оставаться стеречь вещи и махнул рукой со словами:

– Остальные за мной!

Оружие придало кладоискателям храбрости, и они решительно двинулись вперед, освещая путь фонариками.

– Разделимся по два человека, – предложил было Назар, но старший отказался.

– Обрез у нас один, а я за вас отвечаю. Надо держаться вместе. Если что… я стреляю.

– Думаешь, Мишаню волки загрызли?

– Отставить разговорчики! – рассердился старший, который в прошлом был военным. – Без паники! Пока ничего непонятно.

– Ага, типа непонятно, блин, – облизнул пересохшие губы ворчун. – Если он орал и замолк, значит… типа кранты ему.

– Твою мать! – не выдержал Назар, дергая его за рукав. – Заткнись, а?! Набрали ссыкунов!..

Продираться сквозь колючий шиповник и заросли бузины было тяжело. Заброшенная деревня оказалась злой мачехой для непрошеных гостей. Она их сюда не звала, не ждала и не собиралась им помогать. Наоборот.

– Черт! – ворчун отступился и подвернул ногу. – А-аа! Блин… Жесть просто!

Назар молча шагал, стараясь не отставать от старшего. Ворчун хромал, но не жаловался на боль. Приятель Мишани тяжело дышал ему в затылок, и это было хорошо. Ворчун тихо радовался, что его тыл надежно прикрыт.

До соседней избы добрались без потерь. Входная дверь поскрипывала, болтаясь на ржавых петлях. Черные пустые окна были крест накрест заколочены прогнившими досками. Деревянный порог развалился.

В гнетущей тишине раздался заунывный крик ночной птицы. Кладоискателей вдруг пробрала жуть.

– Я внутрь не пойду… – дрожащим голосом проговорил ворчун. – Хоть режьте. Там… там… покойник! Чувствуете запах?.. Это… кровь…

– Дать бы тебе по зубам как следует, – процедил Назар.

– Мишаня жив! – возмутился приятель пропавшего. – Че вы его хороните раньше времени! Он по нужде пошел и заблудился.

– Тихо! – положил конец препирательствам старший. – Стойте здесь. Я сам взгляну, что это за избушка на курьих ножках…

Он сделал шаг вперед, держа в одной руке обрез, а в другой – фонарь. Запах и в самом деле был неприятный, тошнотворный. Луч света упал на обломки крыльца: сквозь провалившиеся ступеньки проросла бузина. Старший осторожно ступил на порог и скрылся в избе. Старая пятистенка дышала на ладан. Часть крыши обвалилась, в бывшей горнице росли молодые березки.

Оглушительный грохот заставил мужчину вскинуть обрез и выстрелить. Вылетевшая пуля впилась в сруб и застряла в нем.

– Эй, что там? – крикнул со двора Назар. – Помощь нужна?

– Всем стоять на месте! – отозвался старший, в панике водя фонарем и осматриваясь.

Он не сразу сообразил, что споткнулся о ржавое жестяное ведро, которое и произвело испугавший его звук.

– Ф-ффу-уу… – с облегчением выдохнул он, продолжая освещать фонарем черные стены, печь, березовую поросль и замусоренный пол.

Ничего. Мужчина медленно, держа оружие наготове, заглянул за перегородку. В нос ударила ужасная вонь. Луч фонаря упал на кусок окровавленного мяса. Старший не поверил своим глазам и наклонился. Это была… оторванная человеческая рука!.. Вторая валялась неподалеку… У него зубы свело от страха и отвращения. Горло перехватила судорога. Даже выругаться не смог.