Оборотень или Спасение в любви. - [50]

Натали пожала прелестными плечиками и ничего не поняла. Да и что можно понять из тех дивных речей, что произнёс взволнованный барон. Они раскланялись и разошлись.

На следующий же день, проведя бессонную в раздумьях ночь, он напросился сам к Алексею. Конечно, всё не просто и надо знать, не прибавит ли он своим приходом обитателям дома княжны страданий, не сорвёт ли тонкой плёнки зарубцовывающейся душевной раны… С другой стороны Серж единственный понимал, что страшного ничего пока нет, но Таню надо выдёргивать из этого случайного или нет, но заблуждения. И тут уже все его проблемы и осторожности уходят на задний план. «Я должен жениться и немедленно. Да, да! Именно так!» Решив для себя это, главное, он повеселел. Там уж, как они с ней договорятся, будет видно, но пока для того, чтоб она была с ним рядом, и он имел на неё права, нужно непременно венчание. И он смеет надеяться, что всё пройдёт тихо, мирно с благословения её батюшки и матушки. «Надо же, накаркал себе тёщу». Кеплинг не спал всю ночь обдумывая, как подойти к князю, что сказать, а об чём промолчать. Он надеялся на радушный приём, доброжелательный и откровенный разговор. Барон приехал к ужину. Дворецкий пригласил всех к обеденному столу. Николай Антонович вёл под руку жену. Алексей Натали. Барон замыкал шествие. За столом, на котором дивила взор и нагоняла аппетит стерлядь, стояло шампанское, полёживали на розовых кусочках мяса горки паштета, собралась вся семья, кроме Тани. После окончания ужина, Серж, дождавшись, когда хозяин собрался уйти в кабинет заниматься делами, объявил о своём желании переговорить с князем Николаем Антоновичем с глазу на глаз. Тот, насторожившись, пригласил в кабинет. Предложив кресло у догорающего камина, хозяин поинтересовался:

— О чём, позвольте спросить, пойдёт речь барон?

Серж погрузился в кресло. В жуткой тишине кабинета оно оглушительно скрипнуло. Его перебил потрескивающий огонь. Скосив глаза на камин, барон собрался с духом и спокойно сказал:

— О княжне. Я хотел бы просить вашего согласия и соизволения побеседовать несколько минут наедине.

— То есть? — спросил тот скорее устало, чем удивлённо.

— Я прошу её руки.

Он, судорожно сжимая подлокотники побелевшими пальцами, уставился на хозяина кабинета в ожидании ответа.

Князю же показалось, что голос барона звучит откуда-то издалека. Его передёрнуло. А после продолжительного изумления он закашлялся. Стараясь спрятать замешательство и оттянуть ответ, украдкой, из-под ладони, посматривал на спокойного, уверенного в себе молодого человека. Потом, поднявшись, принялся прохаживаться по кабинету из угла в угол. Его терзали раздумья. Такой поворот был неожиданным. Убрав от барона вопросительно — растерянный взгляд, он отрезал:

— Сия тема невозможна для продолжения.

— Почему? — вскочил барон.

— Позвольте заметить вам: ведёте вы себя не совсем учтиво… — начал жёстко он. — Потому что невозможно продолжать говорить об этом, — наконец выдавил он из себя. — Вы, молодёжь бездумно относитесь к серьёзным вопросам. Гоняетесь за удовольствием и сенсациями. Впустую тратите время. Влетаете во всевозможные неприятные истории.

Барон на все эти возмущённые речи не имеющие никакого касательства к его вопросу пожал плечами:

— Князь, к чему это. У меня самые серьёзные намерения. Я хочу жениться на вашей дочери, помогите мне, — не отступил Серж.

— Поговорим о чём-нибудь другом, эта тема закрыта, — рассердился хозяин на настырного гостя, со вздохом усаживаясь в старое большое кресло.

— Если вы беспокоитесь о разговорах, что плетутся в свете, то я в курсе. Это не изменит моего решения. Я знаю, что княжна здорова, позвольте нам встретиться.

— Виделите… она не хочет никого видеть.

— Уговорите. Нам непременно след повидаться… Я не отступлю. На благо её нам лучше поладить.

Они помолчали оба. Тягостным было оно.

— Иногда мне кажется всё зло в том проклятом родовом поместье, что я купил у графа Ветрова. — Опять поднявшись, с высокой прямой спинкой обтянутого бархатом кресла, князь подошёл к окну. — Прежняя княгиня сошла с ума, крича при последнем своём вздохе о добермане. Теперь моя дочь помешана на нём же. И в том, первом случае, долго видели на её могиле мощного пса и тут в истории с Таней, опять же реальная собака. Похоже, не обошлось без проклятия. Сведущие люди предупреждали, жаль, не послушал. Не купи я его, княжна была бы здорова.

— Полноте князь, она и сейчас здорова. Помогите нам встретиться.

— Нет. Пока я жив дочь будет под моей волей и оком. Её никто не посмеет обидеть.

— Вы понятие не имеете… Я не такой как все… Слово чести, я не замысливаю лихого против вашего дитя. Обещаю быть ей надёжной защитой и опорой. Клянусь беречь и заботиться о ней. Прошу вас простить меня, если чем-то невольно обидел. Николай Антонович, мне не нужно ваше состояние. Моё собственное состояние не мало. Я заинтересован только в Тане.

Сержу казалось, что он с благосклонностью выслушал все эти его потуги, но при последних словах барона тот зло взглянул на него и тотчас перевёл взгляд на картину, но, справившись с мешающими говорить ему эмоциями, с иронией произнёс: