Оборотень - [7]

– Может быть, и так, – сказал Грехов задумчиво, – но у меня создалось впечатление, что сверхоборотня кто-то спугнул. Отсюда и его ошибки.

– Допустим, я согласен, могли и спугнуть. Но ведь и на Быстрой и у дельты Орфея произошло то же самое? Третий человек, не попавший в «апартаменты» сверхоборотня, успел сделать витейры, которые дошли до нас. Тоже спугнули?

– Это можно проверить. – Вигдор повернулся к командному пульту. – Я дам запросы на Быструю и на Арнеб III, какие события происходили там во время похищений. – Он набрал шифр и отдал приказание инженерам связи корабля. Потом повернулся к присутствующим.

– Продолжим. У кого есть предложения, рабочие гипотезы? Ведь сверхоборотень действует рядом с нами, а мы его не видим и не знаем, что он предпримет в следующую минуту.

– Непонятно также, почему именно человек заинтересовал его, – сказал сосредоточенный Нагорин. – Именно человек? Ведь недалеко, в нескольких парсеках, есть система, населенная народом идзоров… И ни одной попытки вступить в контакт, ничего похожего на научное исследование…

– Мы избаловались, – усмехнулся Талгревенн. – Все нам доступно, мы кажемся себе могучими и непобедимыми, Галактику считаем собственным двором, и в результате появляется сверхоборотень и на своем языке поясняет нам: нет, братцы, космос – это не увеличенная до бесконечности Земля, это иное качество, и населен он, может быть, такими существами, логика жизни которых принципиально отличается от человеческой. А может, причина похищений, наоборот, столь банальна, что наш увлеченный высокими материями ум просто пропустил готовое объяснение.

– Например, людей ловят для приготовления особого деликатеса, – предложил Танич, помаргивая светлыми ресницами. Беленький, круглый несолидный, он казался случайно затесавшимся в ряды спасателей, между тем он имел за плечами десятилетний стаж командира группы и был первым помощником Грехова. – Контакт, так сказать, чисто гастрономический.

Многие в зале улыбнулись, но то были невеселые улыбки.

– Разве мы спотыкаемся первый раз? – негромко сказал Сергиенко, поглядев на Грехова. – Вспомните Тартар…

«Я помню Тартар, – подумал Грехов. – Там остался Сташевский… и многие другие… Я помню страх и боль, я дважды воскресал после Тартара… Но если там мы споткнулись о собственное незнание, что оправдывало нас социально, то теперь мы не имеем права спотыкаться, ибо никто и ничто нас не оправдает, пока гибнут люди…»

– Все мы помним Тартар… – Вигдор рассеянно пригладил прядь русых волос на лбу. – Если у вас нет предложений, то у меня есть. Пока «Риман» обследует Арнеб III, у нас есть шанс опередить сверхоборотня.

– Как?! – вырвалось сразу у нескольких человек в зале.

– Первое появление сверхоборотня предполагается у гаммы Единорога, потом альфы Единорога, потом дельты Орфея и, наконец, беты Зайца… Так? А теперь соедините эти системы линией, получится…

– Прямая!

– Да, идеальная прямая, вектор, идущий откуда-то из внегалактического пространства. И если это не случайное совпадение, то следующее появление сверхоборотня следует ожидать у…

– …тэты Зайца, – закончил Диего Вирт, сделав в уме быстрый расчет.

– У тэты Зайца, – согласился Вигдор. – Конкус, красный карлик с единственной геоподобной планетой. Теперь давайте обсудим план действий…

«Задача все больше усложняется, – думал Грехов. – Предстоит блокировать целую планету! Хватит ли двух наших баззеров? Что, если предположение Керра не отражает истины? Кто же он, сверхоборотень? Пришелец из глубины Метагалактики, случайный гость? Или хозяин?».

«Ильмус» плавно изменил ориентацию в пространстве и замер перед прыжком, пока автоматы рассчитывали тончайшие процессы таймфагового режима.

Ожидание

Невидимой и неслышимой тенью иглокол скользнул над сплошной серой волной тумана и окунулся в него целиком, и Грехову показалось, что он одновременно и ослеп и оглох.

Но лишь в первое мгновение. Нечеткие силуэты закружились вокруг корабля, словно он стоял здесь вечно, и неожиданно сильные трубные звуки неведомой жизни заставили забиться сердце сильнее.

Утро в этом мире без конца и без начала уже наступило, серое и безотрадное, но рассеять туманный слой, плотный, как желе, было не в силах. Иглокол оказался в белесом нигде без неба и земли, лишь видеом спутника-сторожа, сброшенного перед посадкой, показывал над сплошным морем тумана изломанную дугу горного хребта, словно плавающего в воздухе невесомой громадой.

Грехов представил, как на планету сейчас со всех сторон садятся иглоколы десанта, унял поднявшееся было волнение и отстегнул себя от кресла. В ходовой рубке, кроме него, располагалось еще одиннадцать членов группы и пилот, поэтому рубка представляла собой зрелище странное и не радующее глаз, особенно для пилота Саши Леха. Но если бы можно было в иглокол запихнуть еще с десяток спасателей, Грехов сделал бы это не задумываясь, так как иглоколы садились на планету на расстоянии в пятьсот километров друг от друга и двенадцати человек для контроля гигантского квадрата суши в двести пятьдесят тысяч квадратных километров было слишком мало. Даже сотни человек было мало. Экспедиции не хватало ни людей, ни иглоколов, и баззер «Риман», высадив свои отряды асов, умчался к Земле за помощью.