Обольстить грешника - [39]

Джаспер впервые пристально посмотрел на нее. Она болтала с Мелисандой, выражение ее лица было прямым и открытым. Она выглядела свежей деревенской девушкой, с волосами цвета спелой пшеницы и восторженным взглядом серых глаз. По скулам ее рассыпались веснушки. Она сама не обладала титулом, но Мэтью все же поднялся высоко, если взялся ухаживать за племянницей графа. Хорны были старинной семьей, но не имели титула, в то время как имя Бланчардов насчитывало уже несколько веков. Их родовое гнездо представляло собой обширное феодальное поместье. Девушка сказала, что живет в этом поместье.

В доме Рено.

Джаспер почувствовал, что задыхается, и отвернулся, чтобы не видеть хорошенького личика мисс Корнинг. Эту девушку не в чем было обвинять. Шесть лет назад она, должно быть, еще училась в школе, когда Рено погиб на огненном кресте. И не ее вина, что ее дядя унаследовал титул. И что теперь она живет там, где родился Рено. И все равно ему было невыносимо смотреть на нее.

Он протянул руку Мелисанде и прервал разговор:

— Пойдемте, насколько я помню, у нас есть еще дела.

Он поклонился Мэтью и мисс Корнинг, и они попрощались. Он не смотрел на Мелисанду, но чувствовал, что она с любопытством наблюдает за ним, — даже положила руку на его локоть. Она знала, что днем у них нет никаких дел. И вдруг он неожиданно осознал: отыскивая ее секреты, он рискует раскрыть свои, а они намного мрачнее. И вот этого просто нельзя допустить.

Джаспер положил ладонь на ее руку. Вроде бы обычный жест мужа, но в действительности он сделал это инстинктивно: чтобы удержать ее, не позволить ей сбежать. Он не мог рассказать ей о Рено и о том, что произошло в тех темных лесах, не мог рассказать ей, как страдала его душа, не мог рассказать о самом страшном поражении и самой горькой печали. Но он мог сохранить ее.

И он это сделает.

— …и разве он не выглядел дураком, с задницей, выставленной на всеобщее обозрение? — Миссис Мур, экономка лорда Вейла, громко шлепнула ладонью по кухонному столу.

Три горничных с верхнего этажа, давясь от смеха, попадали друг на друга, два лакея, сидевших на другом конце стола, подталкивали друг друга локтями. Мистер Оукс хохотнул густым басом, и даже кухарка, с лица которой никогда нe исчезало кислое выражение, позволила себе улыбнуться.

Салли Сачлайк улыбнулась. Челядь в доме лорда Вейка сильно отличалась от слуг мистера Флеминга. Слуг здесь было вдвое больше, но под руководством мистера Оукса и миссис Мур они были более дружелюбны и вели себя почти как одна семья. Через пару дней своего пребывания здесь Салли подружилась и с миссис Мур, и с кухаркой, которая, несмотря на строгие манеры, была стеснительной, и все страхи Салли, что она не понравится, и ее не примут в свою компанию, развеялись.

Салли склонилась над чашкой с остывающим чаем. Лорд в леди Вейл уже пообедали, и наступил час обеда для слуг.

— И что же было дальше, миссис Мур, позвольте мне спросить?

— Ну… — начала та, явно довольная, что ее попросили продолжить эту скабрезную историю.

Но ее прервало появление мистера Пинча. Мистер Оукс мгновенно стал серьезным, лакеи выпрямились на своих местах, одна из верхних горничных нервно хихикнула, ее соседка одернула ее, а миссис Мур покраснела. Салли с сожалением вздохнула. Мистер Пинч был словно ведерко грязной воды из Темзы, вылитое на всех, — холодный и неприятный.

— Могу вам чем-нибудь помочь? — спросил дворецкий.

— Спасибо, нет, — проговорил мистер Пинч. — Я пришел за мисс Сачлайк. Ее требует хозяйка.

Он сказал это таким бесцветным, невыразительным тоном, что горничная с верхнего этажа снова хихикнула. Ее звали Гасси, и она относилась к людям, у которых любая мелочь вызывает смех. Но мистер Пинч так холодно взглянул на нее своими зелеными глазами, что смех замер на ее губах.

Злыдень, подумала Салли, вставая из-за кухонного стола.

— Благодарю вас, миссис Мур, за восхитительный рассказ.

Миссис Мур заморгала и покраснела от удовольствия.

Салли улыбнулась, всем сидевшим за столом и не спеша, вышла из комнаты. Мистер Пинч, конечно же, не стал ее ждать.

Она догнала его на повороте черной лестницы.

— И зачем вам надо быть таким противным? Он даже не приостановился.

— Не пойму, о чем это вы, мисс Сачлайк.

Она сделала удивленные глаза и, задыхаясь от быстрой ходьбы, проговорила:

— Вы почти никогда не едите с другими слугами, а когда вы все же появляетесь, то давите разговор, как лошадь, севшая на кошку.

Они дошли до конца лестницы, и он остановился так внезапно, что она налетела на его спину и чуть не свалилась с лестницы.

Он обернулся и без всякого смущения схватил ее за руку.

— Вы красиво говорите, мисс Сачлайк, но, думаю, вы чересчур близко познакомились с другими слугами.

Он отпустил ее руку и стал подниматься дальше.

Салли даже не показала язык его широкой спине. К сожалению, мистер Пинч прав. Ей, камеристке леди, следовало ставить себя выше других слуг, кроме мистера Оукса и миссис Мур. Вероятно, нужно было отказаться от, их веселых трапез и свысока относиться к их смеху. Но тогда ей почти не с кем было бы поговорить на нижних этажах. Может быть, мистеру Пинчу нравилось вести жизнь отшельника, но только не ей.