Обнаженные души - [8]
– Меня правильно проинформировали, что вы можете помочь? – продолжил собеседник, выпустив струйку сигаретного дыма.
– Чем смогу, постараюсь быть полезен.
– Жизнь стала несколько… ограниченной. Где сейчас можно взять достойное вино, сигары…?
– Не беспокойтесь. Это уже моя проблема. Просто напишите список ваших потребностей, и я постараюсь раздобыть все, что необходимо.
– Как вам это удается?
– Позвольте мне сохранить это в секрете, – Венсан вновь загадочно улыбнулся, развернулся и завязал беседу с хозяином дома.
Соланж взволнованно потянула отца за рукав. Он в недоумении извинился и отошел в сторону с дочерью.
– Да что с тобой, Соланж? Неужели это не может подождать?
– Не может, папа. Ты просто не представляешь, что случилось. Этот депутат, тот, что не голосовал за Петена. Его только что схватили военные и увезли куда-то.
Варенкур удостоверился, что их никто не слышит, жестко взял дочь за локоть, зашел в кабинет и затворил дверь.
– И что ты от меня хочешь?
– В смысле? – она опешила. – Папа, ты… ты разве не понимаешь, о чем я тебе говорю? Так же не может быть. Это неправильно. Это несправедливо.
– Почему? Что мы знаем о человеке, который позиционирует себя как защитника демократических свобод? В чем это выражается, а? В пустой демагогии, нападках на Петена и защите евреев?
– Папа!
– Это жизнь, Соланж. И тебе придется принять ее такой, какая она есть, – резюмировал Варенкур и вернулся к Венсану.
Окружающий мир, который раньше казался скучным и пустым, теперь вызывал раздражение. Блеск, лоск, пугающее равнодушие людей, которые жили в стране, расколотой надвое. Часть Франции попала в лапы фашистов, а Южная и Юго-Восточная части отделились, выбрав своей столицей маленький курортный городок Виши. Режим Виши официально придерживался политики нейтралитета, но фактически поддерживал Гитлера. И люди здесь вели себя так, словно не знали этого. Или намеренно закрывали глаза… Как тот ловелас, к которому размашистым шагом направился отец.
Все, чего ей сейчас хотелось, – поскорее покинуть зал и уединиться в своей комнате, но, когда она шла мимо Кара и Варенкура, резко остановилась, глядя то на одного, то на другого.
– Многие не понимают, что, разорвав отношения с Парижем и оккупированной Францией, с Бельгией, Люксембургом, мы бы только проиграли, – продолжил беседу Варенкур. – У нас нет своего побережья, и мы бы оказались в собственноручно выстроенной экономической блокаде.
– Верно, отец! Пусть люди подстраиваются под условия нового режима, спасая свой дом, семьи, друзей, что там еще?.. Свои собственные шкуры. Пусть держатся за союз с убийцами!
– Соланж!
– Да здравствует коллаборационизм, трусость, предательство и глава предателей Петен, за которого ты так ратуешь!
– Соланж, замолчи сейчас же! – крикнул Варенкур.
Филипп Варенкур был скорее напуган, чем возмущен ее неожиданной выходкой. Будучи явным сторонником Петена, он знал, что происходило с теми, кто поднимал свой голос против режима. Можно было игнорировать слова дочери, когда они разговаривали один на один. Но то, что она столь безапелляционно высказалась в присутствии постороннего, вселяло в него панику.
Он бросил резкий взгляд на гостя, но Венсан вдруг громко рассмеялся.
III
По маленькому ресторанчику сквозь заволакивающую табачную дымку разливался тусклый свет. Здесь были и французы, и немцы, которые в вишинской Франции уже не считались врагами.
За пианино сидела Ева Ле Фонтен. Наигрывая слегка меланхоличную мелодию, она, прикрыв глаза, пела приглушенным, глубинным, хоть и не очень сильным голосом. В этих звуках, в этих нотах было что-то, что заставляло заслушаться, брало за душу. Впрочем, в этом месте и в этой обстановке мало кто интересовался музыкой. Посетителей скорее занимали разговоры и выпивка. И только один человек у барной стойки, не отрываясь, слушал ее пение. Это был Венсан Кара.
– Ваши документы, – строго потребовал подошедший полицейский.
Отставив бокал в сторону, Венсан посмотрел на него с любопытством:
– А что? Есть какие-то сведения о моей неблагонадежности?
Тот молчал, ожидая, когда Венсан предъявит свои бумаги. Музыка стихла, но этого никто не заметил. И Ева впервые после его последнего визита увидела Венсана.
Кара вздохнул и спокойно протянул документы офицеру.
– Вы служили в армии, – сухо прокомментировал факт полицейский. – Воевали?
– Да, если стояние у линии Мажино можно назвать войной, – Венсан усмехнулся.
Но тот лишь окинул его суровым взглядом.
– На французской стороне?
– Я француз, – коротко ответил он.
Ева напреженно следила за их суровыми лицами.
– Вы были судимы. За что?
Очередная ухмылка пробежала по лицу Венсана, скользнув в его пристальном взгляде:
– Антисемитизм.
Офицер вдруг разразился смехом, и Венсан последовал его примеру. Напряженная обстановка мгновенно разрядилась. Полицейский вернул бумаги. А Ева неотрывно, будто пригвожденная к месту, продолжала смотреть на Венсана, не в силах поверить в то, что услышала.
Давно пробил час ночи, и в помещении медленно гасили электрические лампады. Табачная дымка рассеивалась, разговоры стихали. Посетители покидали ресторанчик, растворяясь в темноте ночных улиц.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Все события, описанные в данном романе, являются плодом либо творческой фантазии, либо художественного преломления и не претендуют на достоверность. Иллюстрации Андреа Рокка.
В сборник известного чешского прозаика Йозефа Кадлеца вошли три повести. «Возвращение из Будапешта» затрагивает острейший вопрос об активной нравственной позиции человека в обществе. Служебные перипетии инженера Бендла, потребовавшие от него выдержки и смелости, составляют основной конфликт произведения. «Виола» — поэтичная повесть-баллада о любви, на долю главных ее героев выпали тяжелые испытания в годы фашистской оккупации Чехословакии. «Баллада о мрачном боксере» по-своему продолжает тему «Виолы», рассказывая о жизни Праги во времена протектората «Чехия и Моравия», о росте сопротивления фашизму.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Все, что требуется Антону для счастья, — это покой… Но как его обрести, если рядом с тобой все люди превращаются в безумцев?! Если одно твое присутствие достает из недр их душ самое сокровенное, тайное, запретное, то, что затмевает разум, рождая маниакальное желание удовлетворить единственную, хорошо припрятанную, но такую сладкую и невыносимую слабость?! Разве что понять причину подобного… Но только вот ее поиски совершенно несовместимы с покоем…
Картины на библейские сюжеты, ОЖИВАЮЩИЕ по ночам в музейных залах… Глупая телеигра, в которой можно выиграть вожделенный «ценный приз»… Две стороны бытия тихого музейного смотрителя, медленно переходящего грань между реальным и ирреальным и подходящего то ли к безумию, то ли — к Просветлению. Патриция Гёрг [род. в 1960 г. во Франкфурте-на-Майне] — известный ученый, специалист по социологии и психологии. Писать начала поздно — однако быстро прославилась в Германии и немецкоязычных странах как литературный критик и драматург. «Шпагат счастья» — ее дебют в жанре повести, вызвавший восторженную оценку критиков и номинированный на престижную интеллектуальную премию Ингеборг Бахманн.