Обнаженная и мертвая - [18]

— Бладен и в самом деле хорошо меня знает, — повторил я, послав ветровому стеклу удовлетворительную улыбку.

— Ой, вспомнила! — неожиданно воскликнула Марджи, щелкнув пальцами. — Он сказал: «Это маниакальный головорез!» Точно!

— Подлец, кретин! — прорычал я. — И как только не стыдно так ошибаться в людях?!

Было уже начало девятого, когда мы приехали ко мне. Я пошел на кухню, чтобы приготовить какой-нибудь экзотический напиток; а именно — виски с сельтерской. Марджи осталась в комнате и веселилась там до тех пор, пока не оказалась нос к носу с зеркалом. Я в моей беспорядочной жизни слышал всякого рода звуки, заставляющие шевелиться волосы на голове, но ни за что на свете не согласился бы снова познать те страдальческие стенания, которые она издала. Затем хлопнула дверь в ванную, и я не видел мою гостью в течение трех часов.

Зато куколка, выпорхнувшая наконец из ванной, показалась мне младшей сестрой Марджи. Хорошо расчесанные волосы локонами падали на плечи, вс косметика с лица куда-то исчезла.

Марджи освободилась от жалких остатков своего платья и комбинации, которую я разорвал в поисках переключателя скоростей. Увидев ее в белом бюстгальтере без бретелек и таких же белых трусиках, я вдруг понял, что красота — это вопрос пропорций. Ее маленькая грудь, напоминающая два яблочка, великолепно гармонировала с тонкой талией. Округлые бедра, тонкие, но красивые ноги, круглые ляжки и хрупкие лодыжки дополняли впечатление.

Почти смущенно Марджи дошла до дивана и села на него.

— Я бы с удовольствием оделась, — проговорила она нервно. — Но у мен ничего нет.

— Одеться было бы преступлением, — заверил я ее.

— Вы шикарный тип, Эл, — отреагировала Марджи. — Во всяком случае, иногда согласны разделить свой диван с гостьей.

Я передал ей стакан и со своим в руке сел рядом с ней на диван. Я налил ей хорошую порцию виски, потому что сам уже успел приложиться к нему трижды, и ей трудно было меня догнать. Поднеся стакан к губам, она очаровательно мне улыбнулась, но пить не стала.

— Есть хотите? — спросил я.

— Умираю от голода. Но с этим можно подождать.

— Подождать чего?

— Как я вам уже сказала, Эл, вы шикарный тип, но только иногда. Все остальное время вы — полицейский.

— В данный момент я не вижу, что от этого меняется.

— Нам надо поставить все на свои места, — сказала она вдруг посуровевшим голосом. — Что-то мне подсказывает, настоящий Эл тот, который принимается в расчет только как полицейский. А в настоящий момент моя судьба в большой степени зависит от того, кто вы на самом деле. Не могу даже смотреть на вас без содрогания! — Марджи поднесла стакан к губам и, сделав приличный глоток, добавила:

— Надо, чтобы вы кое-что узнали. Пол Трейверс никогда не был мне дорог, даже в начале нашей женитьбы. Я вышла замуж просто из интереса, и он тоже. Это было восемь лет назад, и уже два года, как он проводит ночи везде, только не дома…

— Марджи, ничто не обязывает вас…

— Замолчите! — прервала она меня. — Когда я позвонила вам, то думала, что расскажу только то, что захочу, и умолчу о компрометирующих деталях. Но достаточно вела двойную игру последние три месяца. Так что с меня этого хватит до конца моих дней. Я… — Марджи залпом выпила виски до дна, а когда поставила стакан, ее глаза были влажны от слез. — Я сказала вам, что никогда не любила Пола, и это правда, — прошептала она. — Но теперь уверена, что он мертв, и это моя вина. И хотя не я нажимала на спусковой крючок, если предположить, что они застрелили его из револьвера, все равно, как и они, несу ответственность за его смерть.

— Налью вам еще выпить, — сказал я, протянув руку за ее стаканом.

— Позже! — обрезала она. — Выслушайте все до конца, лейтенант. Со всеми деталями, даже самыми неприятными.

— Договорились, — пробурчал я. — Но разрешите задать вам несколько вопросов, чтобы сориентироваться.

— Полицейский до кончиков пальцев! — констатировала Марджи с отчаянием, пожав плечами.

— Прежде всего, что такое общество «Трейверс и Бладен»?

— Предприятие. Считается машинно-инструментальным. Имеет клиентуру в основном среди предпринимателей, которые связаны с коммерсантами Сан-Диего.

— Прекрасно. А какими делами они занимаются на самом деле?

Марджи посмотрела на меня с искренним удивлением:

— Как, вы не знаете?

— Нет, — совершенно честно признался я. — До сегодняшнего утра никогда не слышал о такой фирме. До тех пор, пока не обнаружили труп Нины Росс.

— А вы думаете, я много знаю? — покачала она головой и улыбнулась. — Только то, что мне рассказывал Пол. А он любил часто повторять: «Надо жить в ногу со временем, малышка. У нас крупные дела. И первое требование — это расширять их по всем направлениям. Что такое маленькое дело? Это все знают. А что такое большое дело? Группа маленьких предприятий, находящихся в одних руках. Централизация, и ничего больше! Следовательно, какой можно сделать вывод? Маленькие предприятия лопаются, но это не беда. На их месте создаютс другие. Но если лопнет центральная организация — все погибло. Значит, не надо основывать дирекцию среди маленьких предприятий, рискуя провалить их все сразу. Я скажу тебе, что надо делать. Ты выбираешь город, расположенный в ста пятидесяти километрах от центра операций. А там покупаешь самое легальное предприятие — важно, чтобы оно было респектабельным и существовало уже давно, и именно в нем устраиваешь дирекцию. Придут тебя проверить, а у тебя легальное дело. Ты даже можешь стать уважаемым гражданином этого города. Даже сможешь жаловаться жителям своего квартала, что полицейские обходят парикмахера, у которого, как всем известно, тайный притончик». Вам знаком бизнес такого рода, Эл? — спросила Марджи с усмешкой.