Обнаженная для тебя - [34]

Неожиданно Гидеон открыл бар, достал бутылку и, не глядя на меня, спросил:

— Бренди?

— Нет, спасибо, — ответила я слабым голосом.

Похоже, он ничего не заметил. Или это его попросту не заботило. Он налил себе порцию и убрал бутылку.

Уязвленная и растерянная, я натянула перчатки, пытаясь понять, что же пошло не так.

ГЛАВА 7

Я почти не запомнила событий того вечера. Когда мы проходили сквозь журналистский строй, беспрерывно, словно фейерверк, вспыхивали камеры, но я едва их замечала, хотя и нацепила на лицо дежурную улыбку. Я целиком ушла в себя, поскольку чувствовала, в каком напряжении находится Гидеон.

Когда мы уже входили в здание, кто-то окликнул его по имени. Он обернулся, а я, воспользовавшись этим, поспешила смешаться с остальными гостями, толпившимися на ковровой дорожке. Оказавшись в холле, я схватила с подноса проходившего мимо официанта пару бокалов шампанского и, озираясь в поисках Кэри, мигом осушила один. Заметив Кэри в противоположном конце зала в компании мамы и Стэнтона, я поспешила туда, оставив по дороге пустой бокал на столе.

— Ева! — Когда мама увидела меня, ее лицо просветлело. — В этом платье ты выглядишь сногсшибательно!

Она расцеловала меня, правда не касаясь губами, в обе щеки. В льдисто-голубом, мерцающем, облегающем платье мама и сама выглядела потрясающе. Украшавшие уши, шею и запястье сапфиры подчеркивали выразительность ее глаз и белую кожу.

— Спасибо.

Отпив глоток шампанского из второго бокала, я вспомнила о своем намерении поблагодарить за платье. Подарок по-прежнему мне нравился, вот только удобный разрез на бедре уже так не радовал.

Кэри подошел ко мне и взял меня под руку. Он сразу догадался, что я расстроена. Я покачала головой, давая понять, что не хочу сейчас распространяться на сей счет.

— Может, еще шампанского? — мягко спросил он.

— Будь добр.

Приближение Гидеона я ощутила даже раньше, чем увидела лицо мамы, засиявшее, словно Таймс-сквер в новогоднюю ночь. Да и Стэнтон, похоже, подтянулся и подобрался.

— Ева. — Гидеон коснулся рукой моей обнаженной спины, послав мощный энергетический импульс. Я почувствовала, как дрожат его пальцы, и невольно подумала о том, что его снедают те же страсти, что и меня. — Ты сбежала.

Прозвучавший в его тоне укор заставил меня напрячься и бросить на него многозначительный взгляд: все, что можно было позволить себе на публике.

— Ричард, вы знакомы с Гидеоном Кроссом?

— Да, разумеется.

Двое мужчин обменялись рукопожатиями.

— Нам обоим выпала удача сопровождать самых красивых женщин Нью-Йорка, — произнес Гидеон, привлекая меня к себе.

Стэнтон, глядя на мою маму с благосклонной улыбкой, выразил согласие.

Я допила шампанское и с радостью обменяла пустой бокал на полный, что принес Кэри. Благодаря алкоголю в желудке моем слегка потеплело, а образовавшийся там тугой узел несколько ослаб.

— Не забывай: ты здесь со мной, — хрипло прошептал Гидеон.

Он что, с ума сошел? Какого черта? Глаза мои сузились.

— Кто бы говорил!

— Не здесь, Ева. — Он кивнул окружающим и отвел меня в сторону. — И не сейчас.

— И никогда, — буркнула я, однако пошла с ним, чтобы не устраивать сцену при матери.

Потягивая шампанское, я действовала словно на автопилоте, повинуясь чувству самосохранения, к которому не прибегала уже много лет. Гидеон представлял меня каким-то людям, и, полагаю, вела я себя как положено, выдавала какие-то дежурные фразы и улыбалась в нужных местах, однако на самом деле все это ничуть меня не занимало. Я была полностью сосредоточена на возникшей вдруг между нами ледяной стене и собственном болезненном раздражении. Если мне требовались какие-то доказательства того, что Гидеон твердо придерживался принципа не общаться с женщинами, с которыми переспал, то я получила по полной программе.

Когда всех пригласили к обеду, я проследовала с ним в банкетный зал, где запихнула в себя что-то съестное, выпила несколько бокалов подававшегося к столу красного вина. Я слушала разговор Гидеона с соседями по столу, но слов не воспринимала. Только модуляции, только чарующую глубину голоса, даже оттенок. Он, со своей стороны, не предпринимал ни малейших попыток вовлечь меня в беседу, чему я была только рада. Сомневаюсь, чтобы в подобном состоянии мне удалось бы выдать что-то толковое.

Так я и сидела молча, пока он не встал и под аплодисменты не направился к сцене. Я повернулась и проводила его взглядом, все так же восхищаясь его звериной грацией и красотой. Двигался он легко, размашисто, но неторопливо, всем своим видом требуя к себе внимания и уважения.

Он вовсе не казался вымотанным нашим бешеным трахом в лимузине. Честно говоря, сейчас он стал совершенно иным. Это снова был тот самый человек, которого я встретила в вестибюле: в высшей степени сдержанный, исполненный спокойной силы.

— В Северной Америке, — начал он, — сексуальному насилию в детстве подвергается каждая четвертая женщина и каждый шестой мужчина. Оглянитесь вокруг себя. Кто-то из сидящих с вами за столом или сам пережил нечто подобное, или знает кого-то из переживших. Такова печальная правда.

Я вся обратилась в слух. Гидеон был прекрасным оратором, да и его вибрирующий баритон оказывал гипнотическое воздействие, однако что зацепило меня по-настоящему, так это сама тема, равно как и страстная, порой даже шокирующая манера ее изложения. Я начала оттаивать, мои недавние раздражение и отчуждение уступали место изумлению. Мое представление о нем менялось на глазах, по мере того как я превращалась всего лишь в одну из его слушательниц в этой восхищенной аудитории. Гидеон не был больше мужчиной, совсем недавно задевшим мои чувства: то был блестящий оратор, затрагивавший в своем выступлении глубоко волновавшую меня тему.