Обналичка и другие операции - [51]

Но сейчас никакие версии произошедшего нападения не приходили в голову, ни простые, ни сложные. Артур Иванович недоумевал, какой смысл был в него стрелять, кому это могло быть нужно?

Выстрелами дело не закончилось. Сегодня в доставленной в палату почте Артур Иванович обнаружил конверт со старыми почтовыми штампами, а в нем записка: «Теперь займемся твоим щенком, пес». Конверт с запиской Артур Иванович с нарочным отправил следователю. Теперь собрался ему позвонить.

— Здравствуй, Валентин! — сказал Артур Иванович в трубку телефона «АТС-1», «вертушки» в кабинете своей комфортабельной больничной палаты.

— Здравствуйте, Артур Иванович! Как вы себя чувствуете?

— Рука правая болит и не работает, подвешена. Нога тоже плохо действует, но, обещают, что все восстановится. Пока приучаюсь левой рукой обходиться. В общем, терпимо, могло быть хуже. Скажи, как там мой убивец?

— Что вам сказать на этом этапе… Это очень тупой парень. Не киллер, а робот какой-то. Знает очень мало: приехали, дали оружие и велели стрелять в черную машину. Машина бронированная, пули отскочат. Поэтому стрелять надо под углом. Внутри сидит бандит, извините, Калмык. Калмык выстрелов испугается, перестанет наркотиками и отравленной водкой торговать и улетит в Америку. Все, больше ничего. Охотно рассказывает только о том, что в армии служил, с таджиками дрался, инвалидность получил. Оружия не знает, стреляет плохо…

— Это я понял! — с иронией сказал Артур Иванович.

— Похоже, что специально такого подобрали, потому что убивать вас, действительно, не хотели. Хотели испугать, чтобы вы какие-то действия совершили.

— Дело в том, что покушение еще не закончилось, продолжается. В сегодняшней почте я получил письмо с угрозой расправиться с сыном! Как они меня тут нашли?

— Ну, это не проблема. Мало ли посторонних людей в вашей больнице лежат на платной основе, они сообщили. Хорошо, что вы сразу прислали мне записку. Проработаем эту информацию. И подумаем, как сына вашего обезопасить.

— Что тут думать?! Ты что, смеешься! Нужно срочно его отсылать подальше! И жену мою тоже. А то, кто их знает?..

Артур за границей

В тот же день к вечеру, когда к Артуру Ивановичу приехала жена Маргарита Николаевна, состоялся серьезный разговор о необходимости уехать, спрятаться от неизвестных грозных врагов.

Маргарита Николаевна выслушала мужа, замерла в кресле, опустив голову, потом сказала.

— Вот, что я скажу тебе, Артур!

Артур Иванович с удивлением посмотрел на нее.

— Да, я давно тебя по имени не называла, — с улыбкой продолжила Маргарита Николаевна. — Привыкли, что «Артур» — это наш сын, а ты — или «папа», или «Артур Иванович», или «дедушка», это, когда дочь с ребятами приезжает. Так вот знай, как бы я тебя не называла вслух, мысленно я всегда звала тебя только Артур. Ты — мой единственный Артур, и теперь, когда дети выросли, я тебе об этом говорю. Нам по 58 лет, и большую часть этих лет я от тебя надолго не отдалялась, и очень этим довольна. И в дальнейшем, насколько это от меня зависит, я от тебя — никуда! Мне только с тобой хочется жить, и только с тобой мне интересно жить. И мне скучно не было с тобой никогда, ни одной минутки! Знаешь, что мне дочь сказала в последний свой приезд? Я, говорит, вас с папой люблю за свежесть чувств! Никуда я от тебя не поеду… даже ради спасения собственной жизни… Вот, так….

Артур Иванович сидел, слушал и ничего не говорил. Конечно, можно было бы кинуться к любимой женщине, поцеловать ее за такие слова. Но куда тут с костылем и с рукой на перевязи кинешься? Пока соберешь все, что нужно, чтобы встать с дивана, порыв пройдет.

— Да, я никуда не поеду. Конечно, совсем отмахиваться от опасности нельзя. Нашему ребенку угрожают! Вернее, угрожают тебе таким способом. Даже не тебе лично, а государственному чиновнику… бр-р-р, не люблю это слово. Но теперь все стали говорить «чиновник» без всякого осуждения. Для родителей моих «чиновники с кокардой» были в России до 17-го года, а потом все эти бывшие чиновники и дворяне в Париже таксистами работали. В Союзе заправляли не чиновники, а совпартработники… Так вот, я о том, что к отъезду Артура вынуждают государственные обстоятельства. Пусть следователь инициирует этот отъезд, пусть государство растрясется на свои государственные дела: и денег пусть выделят, и место пусть за Артуром сохранят, и прочее…

— Ну, место как сохранят? Банк ведь частный, — возразил Артур Иванович.

— Знаем мы ваши частные банки! — усмехнулась Маргарита Николаевна. — Еще про частный Сбербанк расскажи. Я говорю о том, что Артур убегает не от того, что ему нож в подворотне показали. Государство его отсылает на время, прячет, потому что парень подвергается опасности из-за своей… ну, из-за твоей профессиональной государственной деятельности! Я хочу подчеркнуть, что отъезд Артура, бегство от опасности — дело не семейное, а государственное!

— Твоя номенклатурная семья наложила на тебя отпечаток на всю жизнь! — с улыбкой сказал Артур Иванович. — Мы как будто поменялись местами. Это чиновный папаша должен говорить, что о сыне позаботится государство, а мамаша, наоборот, должна молить защитить сына, не считаясь ни с чем! Обсуждать больше не будем. Давай, Ритуля, срочно отправлять Артура!