Обналичка и другие операции - [22]

Нервы

Артур с удивлением понял, что за короткий период взаимодействия с мужем Оксаны Василием Трофимовичем привык к относительной безопасности и отвык от тревоги за то, что деньги не дойдут, пропадут.

Осталась опасность, связанная с перевозкой денег от места получения до офиса на 5-й Магистральной. Артур по-прежнему один или с Коноваловым возил деньги по Москве. Это было рискованно, но неизбежно, так было всегда, каждая финансовая операция была связана с перевозкой денег. Все-таки это был настоящий мужской риск, хоть что-то можно сделать в случае погони и нападения. Выбирать маршруты, наблюдать за соседними автомобилями, оценивать, не сел ли кто-нибудь «на хвост», следить, чтобы на светофоре грабитель не проткнул колесо. Мысли брели по голливудскому сценарию, сердце учащенно билось. Резко подать влево и столкнуть машину с нападающими в кювет. Открыть на ходу дверцу и ударом сшибить мотоциклиста с пассажиром, наставившим на тебя автомат, потом затеряться в потоке машин и резко припарковаться на стоянке около метро, погасить фары и сползти с сидения, как будто машина давно уже стоит на этом месте. Боевик. Слава Богу, ни разу до этого не дошло. Грабители на Артура не нападали, видно, не ожидали, что в «Москвиче» везут четверть миллиона долларов.

Взаимодействие с Василием Трофимовичем показало — можно было работать, оставив только этот «инкассаторский» риск. Можно было не бояться того, что фирма-одноневка сбежит с деньгами, то есть можно было исключить эту опасность. А тут опять пришлось посылать большие деньги неизвестно куда, рассчитывая только на честный взгляд девушки, поставившей печати в договорах. Эта опасность вернулась и воспринималась теперь, после Василия Трофимовича, не как нечто неизбежное, а как недоработка, как неоправданный риск, как собственная вина. Артур плохо спал две или три ночи, которые разделяли отсылку денег и получение. Ему снились кошмары, все происходящее вокруг связывалось только с одним: «Отдадут — не отдадут». Светлана спрашивала каждый раз: «Что с тобой, у тебя неприятности?» И не верила, когда Артур говорил, что у него все в порядке, но девушка других вопросов не задавала.

Объяснение в любви

Артур был чрезвычайно занят. Постоянно требовалось большое количество документов. Договора между институтом и «Импульсом», акты, протоколы согласования цены, расшифровки статей расходов, письма о переносе сроков, отчеты и т. д. и т. п. Кроме того, почти то же самое он делал для «Импульса» и «фантика». Причем, тут никакая задержка не допускалась — сразу не подписал бумаги, и нету этого названия, теперь другое, и печать другая, и адрес другой. Надо было еще деньги получать и возить, и в банк ездить, и списки на зарплату проверять. Вдруг ошибется Оксана, переписывая фамилии незнакомых ей людей! Добавлял забот сложный график присутствия — отсутствия. Директор требовал, чтобы в день «черной» получки Артур на 5-й Магистральной улице не показывался. Инженеры не должны были знать, что малое предприятие — это Артур, они должны были видеть только Оксану, которая выдавала деньги по ведомости. И документы для «Импульса» директор не разрешил готовить в институте. В общем, днем Артур или сидел в институте, или носился по городу, а после обеда отправлялся в офис «Импульса» и просиживал там допоздна. Работа оставалась и на выходные.

Утром, если Артур был в институте, звонила Светлана, и они договаривались: через полчаса, или через час, на седьмом. Светлана и Артур встречались в укромном уголке на седьмом этаже или шли погулять вместе в обеденный перерыв, порознь пройдя проходную. Хотя можно было и не прятаться. Артура и Светлану не очень-то и знали в институте. «Это какой Калмыков? Парень из юрбюро, все время бегает к директору с бумажками. — А Маслакова, это — кто? — Конструктор, у Кучерова работает. — Они что, женатые? — Нет, холостые. — Ну, и что? Ничего такого, дело молодое…» Кроме коротких свиданий на работе, парочка, считай, и не виделась. Светлана вела себя сдержанно. Говорила при встрече: «Привет!», а когда чувствовала, что Артур торопится, говорила: «Ну, пока!» Артур скучал по ней, часто мысленно пересказывал Свете то, что с ним происходит, во всех подробностях, чего живой, реальной Светлане не мог рассказать. И думал Артур о Светлане часто и с нежностью. Хотелось ему что-нибудь сделать для Светланы, что-то купить, порадовать ее. Дать деньги Артур не решался, кто ее знает, как она отреагирует. Но продвигать отношения, показывать подругу друзьям, представлять как «свою девушку», знакомить с родителями Артур не стремился, а Светлана вела себя чрезвычайно скромно.

Потом настало лето, и хоть с квартирами стало посвободней. Родители Артура переехали на дачу и в Москве почти не появлялись. Родители Светланы тоже частенько ночевали «на огороде». В будние дни Артур ездил по жаркой Москве или корпел над бумагами, в выходные родители требовали его на дачу. На даче Артур, в основном, спал. Светлана в выходные была занята — родители без нее не справлялись со своим садом-огородом. Никакой личной жизни! Изредка удавалось вместе провести время, встретиться по-настоящему. Несколько раз купались в Канале. Один раз съездили в Суздаль. Просто так, без подготовки, сели в «Москвич» и поехали. Артур был свободен, а Света плюнула на свой огород.