Обмен мужьями Правдивая история нестандартной любви - [29]

— Послушай, Луиза, ты можешь всё организовать. Используй столько времени, сколько хочешь.

Но время не было тем, что мы имели в изобилии. Чем больше его проходило, тем меньше был шанс, что у нас всё получится.

Для того, чтоб получить то, о чём мы мечтали, спонтанность была куда важнее здравого смысла.

— Люди всё время переезжают, — сказала Елена. — Нет ничего невозможного, любовь может двигать горы. Ты можешь просто остаться здесь и не возвращаться.

Я почувствовала, как моя диафрагма прижалась к рёбрам, на мгновение скривив мой рот в гримасе ненависти. На одну секунду, пока я не восстановила свою маску. Я думала: Как она может что-то предполагать о моей жизни? Понимает ли она, чем я рискую, возвращаясь сюда

Переезжать в Англию или нет, приближаться ли к моей семье географически… вот в чём был вопрос. То есть в этом не было никакого вопроса.

Потому, что настоящий вопрос был: Как я могу действительно вступить в полиаморные отношения, которые не могут быть скрыты от моей семьи? От моего окружения?

Отдельные визиты пар могут быть сохранены в тайне. Можно держать отношения за закрытыми дверями, если они существуют в разных социальных кругах. Я могу жить двойной жизнью, двойной любовью. Но смена работы, страны, жизненных условий не могут быть спрятаны. Мне будут заданы вопросы и, независимо от того, насколько эффективно я могу врать себе самой, я не смогу успешно обманывать четырёх человек. И ложь родственникам о таких серьёзных решениях не может считаться невинной, как ни напрягай воображение. Это был бы просто кромешный обман.

И вот, явился мой второй демон. Его имя — Отрицание. Сказать правду моей семье было равносильно битве между Давидом и Голиафом. Безоружная, я взглянула в лицо Отрицанию и пригласила его в свою жизнь: “Заходи! Я приготовила твой любимый ужин, так что ты можешь уничтожать мой дом и мою жизнь.”

В дальнейших размышлениях окончательным аргументом оказалось вот что: я не могу провести всю жизнь, размышляя “что если…”

Так что мы переезжаем.

Рассказать родителям

— Ты прочитала статьи, которые я тебе переслала? — спросила я.

— Да. Такая штука… ну вроде журавля в небе. Но я не понимаю как такое могло бы быть возможно в реальной жизни.

Она медленно выдохнула. Это был не совсем вздох, так как она старалась быть доброжелательной, насколько это возможно. Двадцатитрёхлетний брак моей матери был не из простых.

Я позвонила ей однажды вечером, закрывшись в спальне и вооружившись огромной кружкой чая. Чай всегда был моим любимым средством защиты. Поэтому я пила его из непомерной кружки с Уоллесом и Громитом, подаренной мне Жилем на прошлое Рождество.

Моя мать, способная целый час обсуждать узор на занавеске, несомненно выскажется о нашем решении открыть брак. Она была младшей из шести детей в традиционной викторианской семье. Все женщины её поколения в ней унаследовали ген очарованности тканью. Последнее время мне кажется, что он проявляется и у меня. Один член семьи был или не был гомосексуален. Суть была в том, что мы не знали. И не говорили об этом. Другой имел или не имел внебрачные связи. Об этом мы тоже не разговаривали.

Этот телефонный разговор был одной из труднейших частей моей новой жизни. Я всегда была честна со своей матерью, но в последние три месяца я избегала нормальных разговоров с нею. Я не могла удержаться в рамках разговора о внутреннем украшении дома, когда хотела рассказать ей о самом чудесном и сложном открытии моей жизни. Американских горках любви, боли и ещё более сильной любви. Я любила двух изумительных мужчин и была любима ими. Мой муж любил меня и любил другую. И я была так счастлива от того, что он был счастлив. И я. И мой парень. И моя со-жена. Несмотря на предполагающийся конфликт.

— Ты удивилась, что я послала их тебе?

— Что, эти статьи? — спросила она.

— Да.

— Я прочитала первую только до половины, когда ответила. Они довольно длинные и у меня нет времени на нечто, являющееся столь очевидной фантазией.

Мы много размышляли о том, когда нам следует поставить свои семьи в известность о наших отношениях. И как нам это сделать. Мои друзья по большей части ошеломляюще поддержали меня. Но один или два выразили сомнения. Естественно, это были более или менее одни и те же сомнения, а я хорошо подготовилась к тому, чтоб отвечать на них.

— Скажи честно, ты не делаешь это потому, что несчастна с Жилем? — говорили мои друзья.

— Нет. Дело вот в чём: я была несчастна с Жилем. Но из-за меня, а не из-за него.

К тому моменту я поняла одну важную вещь: мои проблемы… они были из-за меня. Не то, чтоб это сильно меняло мою способность решать их.

— О чём ты говоришь? — спрашивали мои друзья более или менее в один голос. — Вполне разумно ожидать от мужчины, что он будет работать и поддерживать тебя. Из вас двоих только у тебя есть работа, амбиции, жизнь.

— Вы считаете, что я покину человека, которого люблю, просто потому, что он не соответствует представлениям других людей о том, каким должен быть муж? Он личность. Я люблю его и хочу, чтоб он присутствовал в моей жизни. Он любит меня и хочет быть в моей жизни. Разумеется, как и в любых отношениях, есть вопросы, над которыми мы работаем: баланс, финансы.