Обманутый и оскорбленный - [11]

– А что с Кавказской армией? Пока мы будем воевать с русскими на западе, они могут проникнуть в Армению, захватить азиатские владения империи и подойти к Стамбулу с востока, – живо напомнил Рэдклифу положение дел повелитель правоверных.

– Ваше величество, я не военный человек и не могу ответить вам на все ваши вопросы, связанные с военным делом. Подобные тонкости дела не мой удел. Королева Виктория и лорд Пальмерстон доверили мне миссию известить вас о надвигающейся на вас угрозе с севера и предложить объединить наши усилия в борьбе с ней. И прошу поверить, что за моей спиной стоят реальные силы. Реальный флот и армии готовые выступить против Николая и защитить вашу страну, если на это будет ваше согласие.

Слова английского посла уверенно проникали в уши султана, но тот, следуя заветам своих предков, не спешил полностью и во всем доверять и полагаться на европейских союзников. «Русский гяур такой же опасный враг Порты, как и европейские франки. Все они только и хотят, что разрушить нашу империю и поработить турецкий народ. Ни одному из них нельзя доверять, но нужно использовать их соперничество в своих целях», – говорили наследнику престола его учителя, и Абдул-Меджид хорошо запомнил их слова.

Не говоря ни да, ни нет, он соглашался с Рэдклифом, негодовал по поводу планов коварного русского императора и стал терпеливо ждать прибытия в Стамбул Меншикова. Перед принятием окончательного решения султан желал выслушать обе стороны.

Если британцу удалось посеять зерна сомнения в душе и сердце султана, то с великим визирем успехов у посла было куда меньше. Вместе с Рашид-пашой Мехмед-Али стоял за исключительно дипломатические способы разрешения возникших в государстве проблем. Визирь с восточной учтивостью слушал посла, восхищался его подарками, благодарил английскую королеву, внимательно слушал доводы англичанина, послушно кивал головой вслед его речам, и ничего не делал. Визирь, так же как и султан, ждал приезда Меншикова.

Ждали приезда царского посланца и послы Европы, в первую очередь Франции и Англии. Первый по поручению императора Наполеона затеял спор о главенстве церквей над святыми местами и получил в этом вопросе поддержку со стороны султана. Все это было сделано с целью публичного унижения русского царя, для которого вопрос религии был очень значителен.

Второму нужен был повод для втягивания России в войну. В ней, по британским замыслам, Петербургу должна была противостоять вся Европа, чья мощь в разы превосходила ту силу, что обрушилась на нее в 1812 году.

– Судя по тому, что царь отправил на переговоры с султаном князя Меншикова, чей дипломатический политес сравним с проворством слона в посудной лавке, можно сделать вывод, что Николай ищет повода для объявления войны туркам, – начал свою беседу с послом Рэдклиф, но тот имел по этому поводу свое мнение.

– Я бы не стал бы так прямолинейно судить о намерениях русского императора, – не согласился француз. – Скорее всего, Николаю просто надоели уговоры и увертки, и он решил снять перчатку и ударить кулаком по столу.

– Поражаюсь вашему спокойствию, сэр, – притворно удивился англичанин. – А вы не предполагаете, что, испугавшись русского стука, султан отменит свое решение по святым местам, и ключи от Вифлеемской пещеры отдадут русским? Что вы тогда будете докладывать императору?

Рэдклиф полагал, что бьет в слабое место француза, но там находилась твердая защита, так как недавно прибывший в Стамбул англичанин был плохо посвящен в последние новости турецкого двора и его окрестностей.

– Хочу успокоить вас, мой друг, – лучезарно улыбнулся француз. – Серебряная Вифлеемская звезда с гербом императора уже прибыла в Палестину, и в самое ближайшее время ее установят на куполе пещеры. Я, конечно, не исключаю возможности того, что султан вдруг отменит свое решение и первенство за «святыми местами» отдадут русским, но тогда Порта лишится наших офицеров-инструкторов, которые уже прибыли в Турцию по просьбе Абдул-Меджида и с согласия императора.

– Но, по-моему, есть куда более важные вопросы, в которых турки могут уступить под давлением Меншикова, – это уступка русским права контроля прохода иностранными судами через Проливы, – вновь ударил Рэдклиф, и теперь его удар был куда чувствительнее.

– У вас есть конкретные сведения о том, что Меншиков будет требовать от султана права контроля над проливами?

– А разве это не так? Со времен падения Константинополя русские только и делают, что пытаются вернуть себе византийское наследство. У императрицы Екатерины не получилось это сделать силой, так теперь ее внук хочет сделать это дипломатическим путем, так сказать, в два этапа.

Француз прекрасно понимал всю спорность слов Рэдклифа, но не стал с ним спорить. Он ведь не нанимался в адвокаты к русскому императору.

– С одной стороны, хотелось бы иметь более точные и достоверные данные о миссии князя Меншикова. Согласитесь, что одних предположений и логичных рассуждений в нашем деле крайне недостаточно. Однако моя страна не против поддержать султана в трудных переговорах с русскими, вселить него уверенность и твердость.