Обманутые иллюзии - [55]

Если и был где-то ад, то Люк не сомневался, что ему гореть там за одни только эти сны. Ведь, Боже мой, он же рос вместе с ней и был для нее почти братом. Единственным, что оберегало от него Роксану, была укоренившаяся в его сознании идея, будто сделав с ней то, что ему хотелось, он тем самым совершит некое духовное кровосмешение.

Кроме того, она, как ему казалось, станет смеяться над ним, если он проявит свои чувства. И этот смех высушит его до костей. Надо выйти отсюда. Он понял это после того, как десять с лишним раз прошагал взад-вперед по комнате. Подольше погулять перед ужином, понаслаждаться парижскими сумерками – это как раз то, что ему нужно. Он схватил свою черную кожаную куртку и встал перед зеркалом. Так он оставался довольно долго, теребя пальцами шевелюру.

На протяжении многих лет он не замечал изменений в своей внешности. Впрочем, мало что и изменилось. Волосы по-прежнему были темными, густыми, достаточно длинными, чтобы завиваться около воротника или быть собранными в косичку. Глаза, как и прежде, были синими, а длина его черных ресниц уже перестала удивлять его. Он понял, что его романтически привлекательная внешность имеет успех у женщин, которые придают значение таким вещам. Кожа оставалась такой же гладкой, плотно обтягивающей узкие кости. Когда-то в подростковом возрасте Люк пробовал отрастить усы, но решил, что они ему не идут. Сейчас он был гладко выбрит.

Во время одного из трюков он сломал переносицу. С тех пор все удачно срослось. Это однако немного огорчало его.

К двадцати одному году он вырос до метра восьмидесяти пяти. Тело было поджарым. Затравленный взгляд, столь частый в его детстве, ныне почти не появлялся на его лице. За годы, проведенные с Максом, он научился управлять телом, умом, эмоциями. Он был и всегда будет благодарен за это Максу.

Ему бы только время, да побольше силы воли, и он разорвет цепи, в которые он оказался закованным из-за своих чувств к Роксане.

Он отвернулся от зеркала, вышел из номера и по длинному, устланному ковром коридору направился к лифтам. По дороге он бросил взгляд на миловидную белокурую горничную, которая везла перед собой тележку.

Надо бы сменить полотенца и ароматические таблетки на подушках, подумал он. Мальчишка, некогда спавший в канавах , настолько привык к подобной роскоши, что уже почти не замечал ее.

– Bon soir[15], – промурлыкал Люк поравнявшись с ней.

– Bon soir, monsier, – она застенчиво улыбнулась, после чего постучала в одну из дверей.

Люк был уже почти у лифтов, как вдруг застыл как вкопанный. Запах! Это же запах Роксаны! Черт возьми, неужели он настолько бредит ею, что ему повсюду чудятся ее запахи? Он встряхнулся, сделал еще один шаг и вновь застыл. Он повернулся и, прищурившись, стал внимательно изучать горничную, которая в этот момент вставляла универсальный ключ в замочную скважину.

Эти ноги. Он выдвинул вперед нижнюю челюсть и вперился глазами в длинные тонкие ноги, наполовину скрытые темной форменной юбкой.

Ноги Роксаны.

Она уже входила в номер, когда Люк ухватился за дверь.

– Что ты делаешь?

– Pardon?[16] – она смотрела на него из-под полуопущенных ресниц.

– Кончай ломать комедию, Роксана! В чем дело?

– Заткнись, – прошипела она, схватила его за руку и затащила в номер. Она была в ярости, но с этим, решила она, можно подождать. Сейчас ей нужно все выяснить.

– Как ты узнал, что это я?

Вряд ли он смог бы признаться, что узнает ее ноги, где бы они ни ходили, а посему солгал:

– Только не надо! Интересно, кого ты хотела обмануть таким нарядом?

Вообще-то, наряд был идеальным. Короткий светлый парик полностью изменил ее облик. Даже цвет глаз казался другим. Цветные контактные линзы, подумал он, могут превратить изумрудно-зеленые глаза в дымчато-карие. Она обладала достаточным опытом по части косметики, чтобы слегка изменить цвет кожи и даже форму лица. Она также немного увеличила талию и, в чем Люк не сомневался, надела один из тех хитрых лифчиков, которые следовало бы поставить вне закона.

Их обоих распирали чувства, по сравнению с которыми сам повод был эфемерным.

– Шпион! – все еще гневно шептала она. – Я десять минут находилась в номере Лили, и она меня не узнала.

Все потому, что в последние два года не заглядывалась на твои ноги, подумал он.

– А я вот узнал, – сказал он, не вдаваясь в причины. – Ну, а теперь расскажи, какого черта ты сюда пришла.

– Я хочу украсть драгоценности миссис Мелвилл.

– Что за чертовщина?

Ее глаза вспыхнули. Может быть, сейчас они и карие, но все равно это глаза Роксаны, подумал Люк.

– Оставь меня в покое. Я пробралась сюда и с пустыми руками не уйду. Я рассчитала все до мельчайших деталей, и тебе не удастся испортить мне обедню.

– А что ты будешь делать, когда миссис Мелвилл цозовет жандармов?

– Естественно, я буду шокирована, возмущена и оскорблена. Как любой другой постоялец этой гостиницы, – отвернувшись от него, Роксана направилась к платяному шкафу. Она извлекла из кармана носовой платок, чтобы не оставлять отпечатков пальцев, когда будет выдвигать ящики.

Люк издал звук, в котором смешались удовольствие и отвращение.

– Думаешь, ее камушки так и ждут тебя в ящике? В «Ритце» для таких вещей есть сейф внизу.