Обманутая любовь - [34]

«Я разбудил тебя?» — спросил Крейг.

«Нет, — нервно воскликнула Челси. — Я уже больше часа на ногах».

«Я понимаю, что еще слишком рано, но мне необходимо поговорить с тобой. Ты была права, когда обвиняла меня в том, что я слишком погружен в себя. Я так погряз в своих проблемах, что даже не удосужился поинтересоваться, как на тебе отразился весь этот судебный процесс и наш развод. Но теперь я спрашиваю тебя об этом, и готов выслушать все, что ты захочешь мне рассказать». Ошеломленная Челси отступила. «Заходи».

Она не отрывала от него взгляда, когда он переступил порог дома, унаследованный ею от отца. Закрыв дверь, Челси прислонилась к ней спиной, бессильно опустив руки. К горлу подступила тошнота.

Крейг обернулся посмотреть на нее и нахмурился. «Ты ужасно бледная. С тобой все в порядке?».

Она кивнула и выпрямилась, стараясь не показывать свою слабость. «Я прекрасно себя чувствую. Как раз собиралась варить кофе. Ты будешь чашечку?».

«Звучит заманчиво».

Челси пошла через холл. Черный шелковый халат обрисовывал ее фигуру. Она шла впереди, но приостановилась и оглянулась, услышав, что он замедлил шаги. Крейг, разглядывал гостиную.

«Мне нравится, как ты здесь все изменила».

«Темные панели и тяжелые бархатные портьеры действовали угнетающе. Я переделала интерьер дома после смерти отца, продав с аукциона его мебель».

«Тебе всегда нравились ослепительно белые стены, сводчатые потолки и жалюзи в колониальном стиле».

«Думаю, что это последствия клаустрофобии, которая была у меня в детстве». Пока Челси приходила в себя от его неожиданного вторжения и вежливых замечаний, Крейг вел себя, как посетитель художественной выставки. Стоя в дверях кухни, она наблюдала, как он с восхищением разглядывал картины, которые они собирали во время совместной жизни, и которые она со вкусом развесила в широком коридоре, ведущем в кухню. Крейг задержался перед тремя картинами импрессионистов, изображавших обнаженные натуры.

«Я рад, что ты их сохранила».

«Мы купили их в наш медовый месяц», — напомнила Челси, втайне радуясь тому, что он помнит коллекцию. Крейг посмотрел на нее и отвел взгляд. Его натянутый вид удивил ее.

«Счастливое время», — наконец заметил он, входя за ней в кухню с совершенно белыми стенами, с розовато-лиловой стойкой и таким же кафелем на полу.

«Это не те же цвета, что были на нашей кухне в квартире?».

«Меня удивляет, что ты это помнишь».

«Теперь я помню многие вещи, Челси, особенно, твое сострадание и доброту».

Она нахмурилась, не готовая к его комплиментам, но хорошие манеры, привитые ей с детства, дали о себе знать. «Спасибо».

«Я принял кое-какие решения и хочу поделиться с тобой».

«Хорошо», — прошептала Челси, затем рассеянно взяла кухонное полотенце и подошла к кофеварке. Включив ее, она повернулась к Крейгу, который стоял на другом конце просторной кухни.

«Мне сегодня не нужно на работу и у нас полно времени».

«Ты порвешь полотенце, если будешь так крутить его в руках». Челси уставилась на бывшего мужа. Полотенце выпало у нее из рук. Крейг подошел, поднял полотенце и положил его на кухонную стойку. Он стоял так близко, что Челси перестала дышать. Крейг изучающе посмотрел на нее. Ей показалось, что он чем-то встревожен. На его скулах выступили красные пятна. «Ты вся дрожишь. Если это из-за меня, то я могу уйти» Она отрицательно покачала головой. «Нет, все в порядке. Я просто устала. Плохо спала ночью».

«Ты нервничаешь, Челси. Когда дело касается тебя, то я знаю разницу между усталостью и нервным напряжением».

«Я поражена, увидев тебя, вот и все».

«Мне следовало позвонить».

«Нет, я рада, что ты решил заглянуть. Ты выглядишь таким красивым».

«Я наконец-то купил кое-какие приличные вещи». Он смущенно засмеялся. «Я хотел, чтобы ты сама увидела, что дела у меня пошли лучше, особенно после того, как внял твоему совету».

«Ты прочитал дневник?».

«Мне потребовалось несколько недель, чтобы решиться. Я нанял адвоката. Мы обратились в суд для пересмотра дела. На это уйдет много времени, но Том убежден, что с меня снимут обвинение и восстановят в адвокатской практике».

«О, Крейг! Я очень рада! Ты был так непримиримо настроен и не желал даже взглянуть на дневник. Что заставило тебя переменить решение?».

«Ты».

«Это невозможно! Ты отвергал мою помощь, — напомнила она ему. — Ты сказал, что я подавляю тебя. Ты не отвечал на мои письма и бросал трубку, когда я звонила тебе. Нет, я не помогала. Более того, я раздражала и злила тебя».

«Прости, я не был готов разговаривать с тобой, когда ты звонила. Но сейчас все изменилось. И я хотел поговорить, глядя друг другу в глаза, понимаешь, даже бумаге не мог доверить своих чувств».

«Ты теперь спишь лучше, да?».

Он кивнул. «После того, как я прочитал дневник, меня перестали мучить кошмары. Книги, которые ты прислала, тоже помогли. Я научился укрощать свой гнев».

Потрясенная его признанием, что она каким-то образом повлияла на него, Челси почувствовала легкое головокружение. «Почему бы нам не пройти в столовую и не присесть, пока не будет готов кофе».

«Показывай дорогу».

Они сели напротив друг друга около широкого окна с панорамой на залив Сан-Франциско.