Обмануть судьбу - [57]
Оксюша видела, что муж думает о чем-то тяжелом и важном для него, хмурится, сжимает кулаки. Не спрашивала, боялась растревожить.
– Даже копейки на калачи не дали бедолаге, – вздохнула Аксинья.
Абдул резво трусил домой, порой кося темным влажным глазом, встряхивал пышной гривой. Чуткий, как верный пес, он улавливал настрой хозяина по одному движению поводьев.
– Давай, жена, с ветерком прокатимся! Что мы тащимся еле-еле! Абдулушка, как в старые времена… Мчи!
Горячего коня не надо было долго просить, он мчался что есть мочи, будто гналась за ним стая чертей! Телега, подпрыгивая на ухабах, жалобно скрипела. Холмы, поросшие хлипким березняком, мелькали перед глазами Аксиньи. Резкий поворот в верстах двух от Еловой, телега наклонилась, казалось, падение неминуемо… Но опытная рука выровняла телегу, и вороной продолжил свой бег.
Аксинья чувствовала, что на смену сковывающему страху приходит бурный восторг, что кровь быстрее бежит по венам, что хочется кричать во все горло, подставляя лицо упругому ветру. Она так и сделала, и над дорогой раздался ее резкий крик, вспугнувший стаю воробьев.
– Поняла? Бурлит все, а? – сверкая темными цыганистыми глазами, повернулся Григорий к жене, и что-то неистовое мелькало в его взгляде, в резких движениях рук, в самом повороте плеч.
– Да, Гриша! Шибче давай! – Он в ответ захохотал во все горло, а Абдул все мчал и мчал их по извилистой дороге.
Только перед самой Еловой кузнец утихомирил коня. На лоснящейся шкуре пот проступал хлопьями, бока утомленно вздымались.
– Загнал тебя, золотце, – гладил Гриша гриву вороного, осторожно снимая упряжь. Аксинья порой завидовала жеребцу, ее муж ласковыми словами не баловал.
Будто истратив весь свой запал, все веселье, муж вновь стал молчалив и задумчив. «Ох, как разобраться в твоей головушке?» – вздыхала Аксинья.
Вечером Григорий за сытным мясным ужином потребовал наливки. Стопку, другую… Он пил так, будто решил уничтожить все припасенное в погребе.
– Да что с тобой? – не выдержав, вскрикнула Аксинья. Муж мог выпить, во хмелю был добр и благостен. Но с такой жадностью он никогда не хлебал пойло, не был пьяницей.
– Заглушить хочу… А не выходит, окаянная…
– Что заглушить-то? Скажи, может, легче станет…
– Не станет… Тебе лучше не знать… Ты молодая еще. Хорошо о людях думаешь… Обо мне… Разочарую я тебя.
– Нет, Гриша, что бы я о тебе ни узнала, это любовь мою не уменьшит, не погасит… Не верю я, что ты мог плохое что совершить сам, по выбору своему. А если судьба заставила, это не твой грех, – убеждала жена.
– А ты мудра… Уж не знаю с чего…
– Рассказывай!
– Отрок тот меня напомнил. Напомнил, как меня избивал серб по приказу Абляза-аги…
Григорий
Туманной дымкой застилало Гришин дом, родителей, братьев-сестер.
Помнил он свои ощущения. Вот в руках сочная розовобокая груша. Сок стекает по подбородку. Старшая сестра Вера ругает и тут же хохочет, смешно закатывая глаза.
Помнил шершавые руки отца, когда тот спускал его с телеги.
Помнил, как нравилось ему смотреть в голубое небо, на яркое солнце. Он спорил и всегда выигрывал, мог дольше всех не отводить глаза от южного светила.
Четко, как сменяющиеся картинки на лубке у скоморохов, он запомнил день, когда татары пришли в их деревню. Беш-беш – так называли они грабительские набеги на московитов.
Не звенели колокола на церкви, не кричал никто истошно «Татары идут!». Не успели.
Бешеным вихрем пронеслись всадники в островерхих шапках по деревеньке, снося головы мужикам. Кто-то из обитателей деревни успел схватить топоры, вилы, лопаты… Да без толку. Изверги рубили направо и налево, поджигали бедные домишки. И гортанные громкие крики вспарывали деревенскую улицу.
Татар не интересовал тот жалкий скарб, что можно было найти в избах. Им нужны были люди. Товар. Будущие рабы.
Жалкой кучкой сгрудились деревенские на пятачке, окруженные пылающими развалинами того, чтобы недавно было их домами, их жизнью.
Жизнь закончилась. Началась неволя.
Крепких мужиков, молодых баб и детей лет с семи крымчаки связали веревкой и погнали. Остальных – зарубили на месте. Иссушенная земля впитывала жизненные соки тех, кто недавно ходил, работал, смеялся. Дети недоуменно косились на кучу рук, ног, голов, окровавленных тел, не в силах принять свершившееся зло.
Гришке тогда не исполнилось и семи лет, он мог оказаться в кровавой куче, высившейся в конце улицы. Там оказались младшая сестра, друзья, соседские мальчишки.
Ему повезло. Предводитель татар, Арслан, мерил по своей здоровенной сабле: выше сабли – живешь, ниже – голову с плеч. Гриша для своих лет был высок и крепок, потому голову сохранил.
Гришка думал, что татар много. А оказалось: всего-то семеро. Пленников много больше.
Зной. Жажда. Ноги заплетаются. Руки опухают от веревок. А татары только орут что-то обидное на своем поганом языке да хлещут плетью. Мол, шагайте быстрее.
Привал днем. Скудная каша. Если повезет – с двумя волоконцами мяса, что отобрали у местных.
Пленники все озирались, надеялись, что будет погоня. Спасут их сородичи, отправит богатый барин за ними людей. Не дождались. Страшно в степь за татарами идти. Ничего, одной деревенькой больше, одной меньше – не беда. Для барина ущерб невелик.
Романы Элеоноры Гильм рассказывают о самом важном, погружая в чужие судьбы так легко, что хочется читать ее снова и снова! Встречайте новинку в серии книг о простой сибирской девушке и ее непростой судьбе – Аксинья как никто доказывает, что любить и быть любимой – самое счастливое и самое трудное испытание на свете… Третий роман является продолжением истории непростой жизни Аксиньи Ветер, знахарки и травницы. Россия начала XVII века, Смута, голод, сумятица. Жизнь героини наполнена тревогами о дочери и хлебе насущном.
Аксинья Ветер, жена кузнеца, в свои двадцать четыре года пережила немало тягот, оставшись вдовой при живом муже. Она и ее близкие выживают в суровом мире, где голод и лишения забирают свои жертвы, где все смешалось – злые и добрые дела, счастье и горе. В жизнь Аксиньи вновь врывается любовь, запретная и осуждаемая всеми. К чему приведет она и сможет ли Аксинья искупить свой грех?
Трилогия современного таджикского прозаика Джалола Икрами «Двенадцать ворот Бухары» рисует широкую картину жизни Бухары начала XX века. В первом романе трилогии — «Дочь огня» — рассказывается о горестной судьбе таджички в Бухарском эмирате и о начинающихся социальных переменах.
В 1590 году Неаполь содрогнулся от зверского убийства. Убийца — великий и безумный композитор Карло Джезуальдо, принц Веноза. Жертвы — его красавица жена Мария и ее аристократический любовник.Джезуальдо предпочитал мальчиков и не любил жену, однако ревность, зависть к сопернику и бешеная злоба взяли верх над здравым смыслом. С леденящим душу хладнокровием охотника он выследил осторожных любовников и устроил им прощальный спектакль, своей жестокостью потрясший даже ко всему привыкших современников.Этот роман насквозь пропитан открытым эротизмом, безжалостным насилием и зрелой красотой средневекового Неаполя.
Безумные выходки, разудалые кутежи и скандальные романы неистового русского князя Волконского буквально сотрясали Париж, самые эффектные красавицы света и полусвета боролись за право привлечь, хоть ненадолго, его внимание. Лишь одна женщина, юная и невинная танцовщица Локита, оставалась, казалось, холодна к ухаживаниям князя. И чем неприступнее держалась девушка, тем отчаяннее желал победить ее гордость и покорить ее сердце князь…
Фортуна, наконец, улыбнулась княжне Софье Астаховой. Именно здесь, во Франции, она стала пользоваться успехом у мужчин, да каким! Среди ее поклонников есть и русские, и галантные французы… Но для Сони главное сейчас другое — сама королева Франции Мария-Антуанетта решила прибегнуть к ее помощи. Подумать только! Иметь возможность путешествовать по Европе со всеми удобствами, в обществе красивого молодого человека, находясь при этом на полном обеспечении казны, — и за это всего лишь передать брату королевы, австрийскому эрцгерцогу, ее письмо.
Она узнала его. Лицо этого человека невозможно забыть. Кьяра поклялась, что отомстит за сестру. Негодяй получит свое. Вот только… Сердце подсказывает, что душа его чиста. А сердце никогда ее не обманывало…
В библиотеке Кембриджского университета историк Клер Донован находит старинный дневник с шифрованными записями. Ей удается подобрать ключ к шифру, и она узнает, что дневник принадлежал женщине-врачу Анне Девлин, которая лечила придворных английского короля Карла Второго в тот самый период, когда в Лондоне произошла серия загадочных убийств. Жестокий убийца, имя которого так и осталось неизвестным, вырезал на телах жертв непонятные символы. Клер загорается идеей расшифровать дневник и раскрыть загадку давно забытых преступлений…Впервые на русском языке! От автора бестселлера «Письмо Россетти».