Обмани меня дважды - [8]

По лицу Оливии пробежала улыбка. Доспехи одного стражника, стоящего возле библиотеки, вполне подойдут.

– Она недавно вошла туда, – раздался где-то впереди голос.

– Нет! Она бы не решилась!

– Говорю же, она это сделала. Я немного послушала, но криков не услышала.

– Тогда жди подбитого глаза. Ты же знаешь, что он не…

Оливия обошла угол. Горничные замолчали, но взгляды, которыми они обменялись, были красноречивее слов и придавали их молчанию насмешливый оттенок. Оливия спросила себя, что они видят на ее лице, не выглядит ли она потрясенной.

Эта мысль была ей неприятна. Она не боится! Лишь один человек – человек Бертрама – пугает ее, и она отказывается расширять этот список. Оливия приосанилась.

– Полли, – обратилась она к брюнетке, – я велела тебе навести порядок в утренней комнате.

Полли вытерла руки о фартук.

– Я уже сделала это, мисс Джонсон, – сообщила она.

– Миссис Джонсон, – поправила ее Оливия. Так надо обращаться к экономке.

Вторая горничная, Мьюриел, захихикала. Похоже, лакеям нравился ее смех, потому что они постоянно пытались рассмешить ее. Оливия никогда и нигде не встречала такого обилия флирта, как в доме герцога Марвика за последние несколько дней. Сначала она находила такую атмосферу весьма раздражающей, но сейчас вдруг все это показалось ей непристойным и бесстыдным. Герцог в темноте напивается до бессознательного состояния, а его слуги флиртуют и хихикают. «Было очень весело, – сказала ей Полли. – Как будто я заплатила за театральный спектакль».

– Что тебя так веселит, Мьюриел? – ледяным тоном спросила Оливия.

Мьюриел пожала плечами, при этом на ее щеках появились ямочки. Маленькая, хорошенькая блондинка, она была уверена, что ее чарам подвластны все на свете. Жизнь удивит ее в один прекрасный день.

– Ничего, мэм, – ответила она. – Просто кто-то сказал мне, что вы пришли на место горничной…

Этим «кем-то» могла быть только Полли, которая ответила на суровый взгляд Оливии пожатием плеч.

– …честно говоря, вы – самая молодая экономка, которую я когда-либо встречала.

Это, без сомнения, правда – именно поэтому прислуга насмехается и подшучивает над ней. Джонз, который большую часть времени прятался в кладовой, не стал ее союзником, хотя Оливия на это надеялась.

Но до тех пор, пока она не заставит слуг подчиняться, она не рискнет обыскивать дом.

– Странно это слышать, – заявила Оливия. – «Самая молодая экономка», ты уверена? Но, полагаю, я должна верить твоему слову, и у тебя действительно очень большой опыт. Ты служила во многих домах и много путешествовала по миру? Vous avez meme soupe a Versailles, n’est pas?[1]

Улыбка Мьюриел погасла.

– Я… я не говорю на этом языке, мэм, – промолвила она.

– Нет? Как жаль! Так, может, ты говоришь на языке чистки ковров и выбивания портьер?

Мьюриел встревоженно посмотрела на Полли, которая как разинула рот, услышав французский Оливии, так его и не закрыла.

– Кажется, этого языка я тоже не знаю, – сказала Мьюриел.

Полли взяла себя в руки.

– Дура! Это не язык, – бросила горничная. – Она спрашивает, умеешь ли ты чистить ковер?

– Подумай как следует, – посоветовала Оливия. – Это одно из главных требований, от которого зависит, будешь ты тут дальше работать или нет.

Судя по изумлению, промелькнувшему на лицах горничных, им прежде и в голову не приходило, что Оливия может их уволить. Правда, она и сама не была в этом абсолютно уверена. В конце концов она тут «временный» работник, а дом и без того потерял немало прислуги.

Тем не менее ее угроза произвела желаемый эффект. Обе девушки заспешили за своими сундучками горничных, которые они оставили наверху лестницы. Полли что-то тихо сказала Мьюриел. Расслышать можно было только два слова: «герцог» и «пьяница».

Неудивительно, что лакеи в доме так распоясались. Марвик был для них плохим примером. Хотя, с другой стороны, почему они высмеивают его пьянство? Неужели у них нет самоуважения? Задача хорошо вымуштрованной прислуги в таком большом доме, как этот, не только в том, чтобы повиноваться хозяину, но и в том, чтобы оказывать на него положительное влияние. В некоторых домах слуги даже гордятся этой ролью. А почему бы и нет? Если их как-то не контролировать, злоупотребления аристократов могут довести Англию до революции.

Но здешние слуги ведут себя так, словно их обязанности и их достоинство – взаимоисключающие понятия.

– Еще одно, – крикнула им вслед Оливия. Обе горничные повернулись к ней лицом. – Вы больше не будете носить спиртное в покои его светлости. – Пусть получит урок. Коли на то пошло, пусть он лишится своего оружия на тот случай, если ей понадобится снова зайти в его комнату. – Это приказ, который касается всех слуг.

Горничные смотрели на нее испуганно. Мьюриел пришла в себя первой.

– Но если он позвонит, мэм…

– Вы придете ко мне, – оборвала ее Оливия. – Я сама разберусь с этим. – Как-нибудь. Она справится с проблемой.

– Но лакеи не будут слушаться ваших приказаний, – заметила Полли.

– Нет, но они должны слушаться приказов мистера Джонза, а с ним я договорилась. – Ну, или договорится позже. Грубость Марвика должна встретить отпор. К тому же, если он умрет от алкоголя, его дворецкий лишится работы.