Обман в науке - [98]
Собственная оценка логических способностей и результатов теста как функций реальных результатов теста
Крюгер и Даннинг свели эти данные вместе, но и сами провели серию экспериментов, оценивая такие способности, как юмор и логическое мышление. Итоговые данные были двойными: люди, которые плохо выполняли задания по сравнению со своими ровесниками, не знали о своей некомпетентности, и более того, они были неспособны оценить компетентность других, поскольку это также требовало «метазнания», или «знания о знании».
Это было небольшое психологическое отступление. Есть еще вторая, более общая проблема. Журналисты часто льстят себе, фантазируя, что они раскрывают широкие заговоры, в которых замешано все медицинское сообщество, желающее скрыть ужасную правду. В действительности я думаю, что 150 000 британских врачей вряд ли имеют общее мнение даже по поводу противогипертонических препаратов второй линии, но это не важно: подобные фантазии привели к созданию историй с MMR и MRSA и многих других и вдохновляли многие из ранее приведенных примеров в этой книге, в том числе историю с «увеличением вдвое употребления кокаина».
Часто журналисты вспоминают талидомид, как будто это было их собственное открытие, их триумф в медицине, когда они смело продемонстрировали риск, который несло это лекарство, при полном равнодушии медиков. Эта история всплывает почти каждый раз, когда я читаю лекции о преступлениях СМИ в науке, поэтому я кратко объясню, в чем дело, поскольку в реальности — к сожалению — этот счастливый час так и не наступил.
В 1957 году у жены работника немецкой фармацевтической компании Grunenthal родился ребенок без ушей. Этот служащий принес домой их новое лекарство против тошноты и дал попробовать беременной жене; это было за год до того, как лекарство появилось на рынке. Это иллюстрация и того, как беспечны были сотрудники, и того, как трудно вывести закономерность из одного-единственного события.
Лекарство появилось на рынке, и между 1958 и 1962 годами около 10 000 детей по всему миру родились с тяжелыми аномалиями, вызванными тем же лекарством, талидомидом. Поскольку не велось единого мониторинга дефектов и неблагоприятных реакций, закономерность была упущена.
Первым забил тревогу австралийский врач-акушер Уильям МакБрайд (William McBride), написав письмо в «Ланцет» (Lancet) в декабре 1961 года. Он руководил акушерским отделением, наблюдал большое количество случаев и справедливо считался героем — стал даже кавалером ордена Британской империи, — но, к сожалению, он смог установить закономерность именно потому, что слишком часто прописывал лекарство своим пациенткам, не знаю о его опасных свойствах[53].
К тому времени, когда его письмо было опубликовано, оказалось, что один немецкий педиатр, заметивший похожее явление, описал свои наблюдения в немецкой воскресной газете на несколько недель раньше.
Почти немедленно после этого лекарство было изъято из продажи, и фармакологический контроль стал более серьезным, со схемами уведомления по всему миру, какими бы несовершенными ни были эти схемы. Если у вас когда-нибудь возникнет подозрение, что вы испытали побочный эффект лекарства, я считаю, что ваш долг как члена общества заполнить желтую карточку на сайте yellowcard.mhra.gov.uk: это может сделать любой. Эти сообщения можно будет сопоставить с другими и контролировать как ранние предупредительные сигналы; они являются частью несовершенной, прагматической системы мониторинга проблем с лекарствами.
Журналисты не участвовали и не участвуют в этом процессе. Филипп Найтли — бог журналистских расследований из газеты Sunday Times и человек, чаще всего ассоциируемый с героическим освещением талидомидовой проблемы, — особо отмечает в автобиографии, что, к своему стыду, не заговорил о талидоми- де раньше. Они освещали политические вопросы компенсации жертвам талидомида (этим мы все-таки обязаны журналистам), но даже это было сделано слишком поздно из-за безобразных судебных угроз со стороны фирмы Grunenthal в конце 1960-х — начале 1970-х годов.
Журналисты, пишущие на медицинские темы, что бы они там ни говорили, не обнаружили опасности талидомида: во многих отношениях трудно представить мир, в котором персонажи, которые сочиняют фальшивые истории об угрозе MRSA, могли бы каким-то образом участвовать в мониторинге лекарственной безопасности, возможно, с помощью «ведущих экспертов» из садовых сарайчиков.
То, что открывается мне в эпизодах с MRSA, помимо бесцеремонного размаха, — это та же самая пародия на науку, которую мы видели в наших более ранних обзорах бессмысленных псевдонаучных историй: выпускники гуманитарных факультетов, работающие в СМИ, возможно, чувствуя себя интеллектуально обиженными тем, что понимают науку с таким трудом, приходят к выводу, что она абсурдна, непредсказуема и непонятна никому.
Вы можете взять результат откуда угодно, и если он подходит к вашей повестке, тогда это то, что надо: никто этого у вас не отнимет с помощью разных умных слов, потому что это только игра, это зависит от того, кого вы спрашиваете, все это ничего не значит, вы не понимаете длинных слов, и, следовательно, этого не понимают и ученые.
