Обман - [101]
— Согласен. Я сделаю все, что попросите.
— Прекрасно, — просиял Фернель, — Теперь надо найти женщину, которая способна…
Он замолчал, потому что в комнату вошла служанка Эмманюэль.
— Там у дверей молодой человек, он спрашивает господина Жана Фернеля, — объявила девушка, — Госпожа занималась малышом, поэтому открыла я.
Вскоре в комнату вошел человек с длинными светлыми волосами. Даже не взглянув на Фернеля, он подошел к Мишелю и упал перед ним на колени.
— Простите меня, доктор Нострадамус, я невольно причинил вам зло, но я сделаю все, чтобы его искупить.
Ошеломленный Мишель не стал даже поднимать незнакомца с колен. Он только спросил:
— Какое зло вы могли мне причинить, сударь? Ведь я даже не знаю, кто вы!
Юноша был слишком взволнован, чтобы сразу ответить. За него ответил Фернель:
— Я все объясню. Этого человека зовут Габриэле Симеони, и до недавнего времени он принадлежал к «Церкви». Думаю, у него есть что вам рассказать.
АГОНИЯ ЧУДОВИЩ
Герцогиня провела рукой по кружевам, погладила тугой, шуршащий шелк, и на миг ее охватила радость, тут же заглушённая острой болью в спине. Вот уже около месяца ее мучили боли в позвоночнике, и теперь она ходила сгорбившись. Она стыдилась этой старческой, болезненной походки и старалась не выходить на улицу. Однако шикарные наряды выглядели как обещание вернуть хозяйке былое очарование. Вот только чуть-чуть подлечиться…
Ручка двери повернулась. Катерина быстро закрыла шкаф и пошла открывать.
Не глядя на нее, вошел Пьетро Джелидо, отстегнул спрятанные под рясой ножны и поставил у стены короткую шпагу, с которой никогда не расставался. Подойдя к кровати, он упал на стоящий рядом соломенный стул. Вид у него был измученный.
— Нам отказали в аудиенции, — сказал он, покачав головой.
— Кто? Новый правитель?
— Да, герцог Альба.
Пот струился по его лбу и шее. Однако не физическая усталость обессилила его: видно было, что он внутренне опустошен.
— Он очень занят. Пришло известие, что Папой избран кардинал Карафа, римский инквизитор, и что он будет наречен Павлом Четвертым. Говорят, он враждебно настроен к императору и благоволит французам.
Пытаясь преодолеть боль в спине, Катерина присела на край постели и приняла слишком свободную, даже фривольную позу.
— Может быть, именно поэтому он и не может назначить нам аудиенцию: он действительно занят.
Пьетро Джелидо собирался уже ответить, но взгляд его упал на голые лодыжки герцогини, и он сразу отвел глаза.
— Приведите себя в порядок, — потребовал он, — Такие позы хороши для молоденькой девушки, а у вас уже вся голова седая, хоть вы и краситесь, чтобы выглядеть блондинкой.
Пораженная Катерина чуть не вскрикнула от оскорбления и боли, но сдержалась, хотя в определенном смысле дела ее были плохи. Она надеялась, что состав, приготовленный по рецепту Нотрдама, восстановит цвет поблекших волос, но, видимо, обманулась. В углах глаз у нее появились слезники.
Она попыталась для пущей важности перевести разговор на политику.
— Новый понтифик не сможет повернуть ход вещей вспять, — возразила она дрожащим голосом, — Именем императора Козимо Медичи стал властителем Сиены, а французские войска покидают Италию. Весь полуостров окажется в руках Карла Пятого.
— Слишком поздно: Карл уже стар и болен. Он все еще у дел, но сил ему не хватает. Как, впрочем, и вам.
Последняя фраза была сказана иронически, но с явной злобой. Катерину она больно задела, и, боясь расплакаться, герцогиня опустила глаза. Против ожидания, она не расплакалась, но ей пришлось низко опустить голову, чтобы спрятать мокрые глаза.
— Уверяю вас, сил у меня достаточно. Лучше всего мне самой встретиться с герцогом Альбой. Я сумею убедить его использовать нас на дипломатическом поприще.
Пьетро Джелидо саркастически рассмеялся.
— Дорогая моя, прошло то время, когда вы могли покорять власть имущих своим декольте. А нынче они увидят только увядшую плоть. Что же до встречи с герцогом Альбой, то я вам уже сказал: он не хочет нас принять. За мной закрепилась слава кальвиниста, а за вами — бедняжки.
Катерина пошатнулась от нового жестокого оскорбления. Но теперь унижение переросло в ней в смертоносную ненависть. Отлично, настал момент для мести. Мысли о болезни исчезли. Вне себя, Катерина вскочила на ноги, не обращая внимания на пронзившую позвоночник боль. С огромным трудом она нагнулась, вытащила из-под кровати сосуд с темной жидкостью и показала его Джелидо.
— Я решила испытать действие напитка, который мы выкрали у Нотрдама, — сказала она, изо всех сил стараясь скрыть охвативший ее гнев. — Симеони говорил, что он не опасен, если его как следует развести. Я собираюсь выпить хотя бы один глоток.
И она поставила склянку на маленький колченогий столик, прислоненный к стене.
Джелидо, погруженный в свои мысли, ухмыльнулся.
