Облава - [26]
Гости, вдохновленные словами хозяина, не стали медлить и тоже залпом опорожнили стопки. После чего за столом на минуту установилась гробовая тишина, никто не решался ни вдохнуть, ни выдохнуть. Потом все резко закашляли, зачихали, а переведя дух, в голос крякнули:
— Уф-фу-у-у-у! Ну и горечь! Ну и крутая, чертяка!
Варяг поморщился, точно сжевал целый лимон.
— Это что ж, Иван Васильич, — срывающимся го-госом процедил он, — полынная — особая, что ль? Со; вету нас сжить решил, дедушка? Ну-ка, признавайся!
Егерь с деланой обидой возразил:
— Наоборот, мил-человек, к жизни тебя возвернуть хочу. Вы небось привыкли в своей Москве разную хренотень употреблять, вот и закашлялись. А моя настоеч-ка сначала ударит, а через двадцать минут отпустит: и голова как стеклышко, все видит и все соображает, н руки-ноги в отдыхе, и внутри тепло да благодать… Сплошное лечение. А коли уж ты такой нежный, то моченой антоновкой ее зажуй, зажуй; холодца возьми! Вы покушайте малость, да сразу же еще по одной пропустите, тогда к утру силу почувствуете дополнительную. — И с этими словами старичок вонзил лезвие ггевнего перочинного ножичка в дольку моченого яблока.
Варяг не стал обижать хозяина, сделал все так, как ~: г советовал. Но на приглашение приложиться к третьей стопке протестующе вздернул обе руки.
— Спасибо, хозяин, — решительно заявил он. — Нам нужно быть в форме. Верно, Славик?
Тому ничего не оставалось, как нехотя кивнуть и отодвинуть подальше от себя граненый стакан.
Дед оторопел:
— Куда это вы собрались? Ночь на дворе! Отдохните как следует, поспите, я вам утречком покажу свое хозяйство. Это, знаешь ли, милы люди, настоящий музей, тут каждая тропка, каждое деревце, каждый камень особенные. Здесь что ни овражек, то целое воспоминание о какой-нибудь кремлевской знаменитости. И я вам все поведаю, будьте спокойны.
Славик хитро подмигнул «милым людям», обреченным теперь на выслушивание как минимум нескольких баек из жизни высокопоставленных охотников.
— Лучше, гости дорогие, выслушать Васильича, иначе никуда вы отсюда не уйдете, — пошутил он по-доброму.
При упоминании о кремлевских охотниках Варяг вспомнил об ожидавшемся звонке от Меркуленко и, достав молчащий вот уже несколько часов мобильник, безо всякой надежды нажал на кнопку соединения. Поднеся аппарат к уху, он услышал в трубке длинные гудки: «Надо же, и в этой глухомани берет». После десяти-пятнадцати гудков стало ясно, что к телефону с той стороны никто не подойдет.
— Да выбросьте вы эту трубку, Владислав Геннадьевич, — скривился Чижевский. — Вам хлам бесполезный подсунули. Факт.
— Ничего, Валерьяныч, она еще скажет свое слово, — сказал шутливо Варяг, засовывая телефон в карман.
Убирая телефон, он ненароком смахнул со стола пустой стакан и завороженно проводил взглядом его падение до самого пола. Граненый сосуд гулко стукнулся о дощатый пол.
— Слава богу, не разбился, — заметил Славик, — а то когда бьется — примета плохая. Так-то стакашку не жалко, не хрусталь.
— Как это «не жалко»? — недовольно пробурчал лед. — Это ж для меня реликвия! Этому стакану, парень, цены нет — из него сам министр обороны СССР маршал Гречко, царствие ему небесное, в семидесятые «беленькую» пил. Ишь, тоже выдумал, не жалко. Это для тебя, сопляка, он стекляшка… А для меня — исторический экспонат. Я ж говорю, тут у меня кругом одни музейные редкости, моя избушка самому Эрмитажу не уступит. Так что вы уж поаккуратней тут, милы люди…
Варяг невольно улыбнулся: уж больно неподдельной оказалась обида и ревностная гордость Ивана Васильевича за свои раритеты.
— Да это я виноват, дедушка. Размахался тут руками. После твоей настойки руки и ноги как чужие стали.
— И у меня тоже, — подтвердил Славик. — Занемели конечности! Чем ты нас опоил, Иван Васильич? Что за зелье?
Егерь снова довольно хмыкнул:
— Я же сказал, целебная микстура, ото всех болезней помогает. Через полчасика как заново на свет народитесь, все хвори забудете и слабость отпустит. Такой же случай был в семьдесят восьмом году с товаришем Кириленко.
— Кириенко! — качнувшись на стуле, буркнул, уточняя, слегка осовевший Славик.
— Нет, мил-человек, Кириленко, а не Кириенко! Тогда этот пацан еще в школу бегал, а тот вертел такими делами, что будьте здрасьте, — поправил Иван Васильевич молодого собеседника. Деду давно уже не терпелось поведать гостям что-нибудь эдакое из историй, непосредственным участником которых он сам оказывался. — Тот был не чета нынешнему, — многозначительно закивал головой егерь и с размаху наколол перочинным ножичком еще один кусочек антоновки.
— Ты, дед, кончай тут тыкать своим ножом! — с наигранным испугом пошутил Славик, отдергивая руки. — Ну чисто лесной разбойник. Не ровен час — ткнешь меня вместо яблока в мякоть, — и мне шан-дец…
— Не боись! Это ж мой зуб! Я этим инструментом владею лучше, чем любой фокусник в цирке, — осклабился егерь, отправляя наколотый кусок антоновки в беззубый рот. — Так вот, я и говорю про товарища Кириленко. Однажды из обкома партии мне сигнал: так, мол, и так, Иван Васильич, из Москвы к тебе поохотиться приедут большие люди. Дело зимой было, приехали они на двух специальных «козлах» — тогда этот вездеход самый что ни на есть начальственная машина была, не то что нынче. Приехали, значит, товарищ Кириленко, да секретарь обкома с ним товарищ Булавинов, да тогдашний директор охотхозяйства Чуркин. Три ящика водки «Столичной» да ящик коньяку «Двин» с собой на целую неделю привезли и решили перво-наперво расслабиться. Оно и понятно, потому как после строгих кабинетов выпивон в лесной глухомани — самое милое дело. За этим вот самым столом, за которым вы сейчас сидите, они и расселись, всего человек семь. Я тоже, значит, за компанию вместе с ними присел с краюшку, ну и… выставил на середину стола трехлитровую банку своей целебной. Хе-хе-хе… Вначале товарищи тоже носы воротили, все к своему коньячку да к «Столичной» тянулись, а потом все же не устояли, решили попробовать. Экзотика, как же. Раз попробовали, второй попробовали, а самые шустрые и по третьей стопочке тяпнули. А потом пош-ло-поехало по крупной. Короче, когда им из Кремля со срочным поручением позвонил сам Леонид Ильич, никто из них не смог подойти к телефону, не то что кинуться на выполнение этого задания. Наутро они, протрезвев, пришли в ужас, меня стали обвинять, настойку мою честить, кричать: ты нам просветление в голове обещал, но ведь не сказал, что будет тело чужое, на ноги встать не сможем. Мы вообще так испугались, что нас парализовало всех разом. Короче, егерь Миронов, подставил ты нас перед партией и правительством. Век теперь тебе воли не видать.
Знаменитый вор в законе, смотрящий России Варяг становится жертвой коварного предательства, в результате чего похищена воровская казна — общак. Предавшие Варяга криминальные авторитеты и вступившие с ними в тайный сговор «серые кардиналы» российской политики вынашивают планы уничтожения смотрящего и его замены на своего выдвиженца. Объявленный вне закона, Варяг вынужден под чужим именем скрыться из России, чтобы в кратчайшие сроки найти общак и сурово наказать тех, кто на него посягнул, кто перестал считаться с воровским неписаным законом.
Знаменитый вор в законе, смотрящий по России Варяг исчезает. Никто не знает, что с ним произошло. Просочилась информация, что он погиб. В воровской среде начинается передел, борьба за деньги и власть раздирает криминальный мир, вызывая вереницу кровавых разборок. Точно свора голодных шакалов, враждующие кланы пытаются завладеть воровским общаком. В дележку включились коррумпированные чиновники, продажные «оборотни в погонах» и «авторитеты» из преступной среды. Каждый стремится возвести на трон своего смотрящего.
Чудом выскользнув из кольца кровавой облавы, знаменитый вор в законе, смотрящий по России Варяг вынужден с тяжелыми ранениями залечь на дно, готовясь к решающей схватке с предавшими его криминальными вожаками, которые вступили в подлый сговор с коррумпированными чиновниками и продажными генералами. Для борьбы с врагом смотрящему не хватает важной информации, которую он ищет в тайном архиве покойного Медведя, «крестного отца» русской мафии. Среди ценнейших документов Варяг отыскивает потрясающую рукопись, в которой знающий человек рассказывал о судьбе самого Медведя, о том, как в России набирал силу воровской закон, о кровавых криминальных войнах и одновременно о людях, сумевших сохранить свою честь и достоинство в самых невероятных и сложных жизненных обстоятельствах…
Название романа отражает перемену в направлении развития земной цивилизации в связи с созданием нового доминантного эгрегора. События, уже описанные в романе, являются реально произошедшими. Частично они носят вариантный характер. Те события, которые ждут описания — полностью вариантны. Не вымышлены, а именно вариантны. Поэтому даже их нельзя причислить к жанру фантастики Чистую фантастику я не пишу. В первой книге почти вся вторая часть является попытками философских размышлений.
В Сан-Франциско один за другим погибают два известных бизнесмена. В обоих случаях почерк убийцы одинаков: жертвы усыплены снотворным и задушены голыми руками. У обоих на кистях рук оставлена надпись по-латыни: «Опоздание недопустимо». Подключившийся к расследованию детектив из России Олег Потемкин устанавливает, что погибшие любили живопись и в разное время заказывали свои портреты у одного и того же художника. Не здесь ли кроется разгадка преступления? Или все дело в латинской надписи, на поверку оказавшейся девизом элитной воинской части, воевавшей в Ираке? У ее ветеранов особый взгляд на искусство и… очень сильные руки.
Хозяева художественного салона Ирина и Рубен Левицкие больше ценят не сами картины, а доход от их реализации. И не церемонятся в способах обогащения. Легко могут подставить коллег, продав им подделку, за взятку организовать обыск у конкурентов или «заказать» особо несговорчивых. Доказать причастность Левицких к покушению на известного коллекционера поручено следователю Платову. Но это не просто даже при наличии улик. На стороне обвиняемых такая серьезная сила, бороться с которой может или ненормальный, или слишком уверенный в себе человек.
Рассказ Охота на Тигра погружает в окопы Великой Отечественной Войны давая почувствовать всю тяжесть быта и накал сражения отряда бронебойщиков. Популярность книг и фильмов о войне доказал факт успеха "«28 Панфиловцев» и то что книги о мужестве предков были и будут интересны читателям всех возрастов. Книга посвящена Павлу Ивановичу Шпетному – подбившему из противотанкового ружья 6 танков.
В книгу Леонида Влодавца — широко известного автора детективного жанра вошли два остросюжетных криминально-психологических романа. В первом романе рассказывается о невероятных событиях, произошедших с главным героем Лехой Коровиным, попадающим в непредсказуемые ситуации. Череда преступлений, вольно или невольно связанных с героем второго романа, необычная динамика происходящего — все это заставит читателей дочитать эту книгу до конца.
В России происходит ряд серьезных перемен в правительстве. Авторитеты из враждующих преступных группировок предпринимают попытки убрать смотрящего России, вора в законе Варяга, однако невероятно: волчье чутье спасает его от гибели. Варяг освобождается из американской тюрьмы и возвращается в Россию. Но дома его ждут страшные испытания, потеря друзей, близких, предательство, погоня, арест. Он попадает в «сучью» зону, где ему уготовано сгинуть в безвестности. Но Варяг не сдается. Он подчиняет себе всю зону и начинает борьбу с жестокими лагерными властями.
По сфабрикованному приговору смотрящий России, вор в законе Варяг отбывает срок на зоне в глухих северных краях. Начавшийся на воле беспредел и жажда мести заставляют его решиться на отчаянный шаг и, преодолевая суровые испытания, совершить побег. Добрые люди помогают Варягу выжить в критической ситуации, спасая ему жизнь после тяжелых ранений. Поправившись, Варяг возвращается в Санкт-Петербург, где освобождает свою жену и сына, наказывает предателей и начинает устанавливать жесткий, но справедливый порядок в России.
Большой воровской сход объявляет смотрящему России, знаменитому вору в законе Варягу, жестокую войну. Став жертвой подлого заговора. Варяг оказывается в неволе — в страшной подземной камере-одиночке. А между тем в стране происходит смена политической элиты, чем пытаются воспользоваться предавшие Варяга новоиспеченные «законные». Они стремятся тайно договориться с новой властью, навязав воровской среде кровавый передел сфер влияния. Ценой неимоверных усилий Варяг вырывается из заточения, залечивает раны и, собрав горстку самых верных людей, в суровой борьбе отвоевывает принадлежащее ему по праву место непререкаемого авторитета, наказывает предателей и восстанавливает справедливость.
Русская мафия ведет жестокую войну за сферы влияния. Несколько крупнейших группировок преступного мира, объединившись в одну мощную силу, рвутся к власти в России. В большой кровавой игре ставка сделана на самого молодого, но авторитетного вора в законе по кличке Варяг. Коронованный тюремным братством на великие дела, изменив документы и образ жизни, он делает головокружительную карьеру в политике и бизнесе.