Облака не тают - [14]

В этот день светило солнце. Жара усиливалась, напоминая бабье лето, которого не должно быть в данный период. Появилось чувство, словно в осень возвращалось лето. Как будто не было впереди зимы, долгой, мучительной, безнадёжной. Скучное время года не заканчивало свой путь, а начинало, причём с язвительной улыбкой. В какую-то долю секунды Гринчук подумала о маме, которая сойдёт с ума, когда узнает, что она сделала. Ей стало жаль её. Вспомнила лицо Бернара. В кончиках пальцев появилась уверенность. Она проглотила первую таблетку. Затем наступила очередь второй, третьей, четвёртой… И тут её окликнул Миша, сосед с седьмого этажа. Он случайно оказался в этой части города. Ещё издалека он заметил Дину. В чёрном пальто она выглядела очень грустной. «Что с ней происходит? Её поведение такое странное», – подумал Миша. Он до сих пор не мог забыть, как они несколько минут посидели вдвоём в кафе, а потом девушка вскочила со своего места и ушла, не сказав ни слова. Гринчук ему нравилась. Пару лет назад он был в неё влюблён. Постепенно любовь стихла. И он просто в заворожённом состоянии следил за художницей, зная, что они никогда не будут вместе. Сейчас у него была подружка, которая его вполне устраивала. Он надеялся, что он её тоже устраивает. Вот только с того дня, как Дина выбежала из кафе, Миша непрестанно думал о ней. Ему бросилась в глаза мрачность её настроения. Это пугало. Гринчук всегда была непредсказуемой особой. Но в настоящее время её облик вызывал беспокойство. И не напрасно.

– Ты что делаешь? Совсем с ума сошла! – закричал Миша и отшвырнул последние две таблетки. Дина разрыдалась.

– Отстань от меня. Появляешься, когда тебя не просят, – сказала художница. У неё закружилась голова. Ей стало очень плохо. Она держалась обеими руками за скамью. Однако это не помогало. Земля качалась у неё под ногами.

– Захотелось уйти от проблем? Но почему? – спросил сосед.

– Всё бесполезно. Не поймёшь. Дай мне спокойно ум… – не договорила Дина и потеряла сознание.

Миша вызвал скорую помощь. И позвонил Веронике Васильевне.

15

Прошло два месяца. Художница выжила. Она была дома, а мама в кухне готовила для неё витаминный чай. Зазвонил телефон.

– Алло.

– Вероника Васильевна, здравствуйте! Это Миша. Как она?

– Здравствуй, Миша! Спасибо тебе. Диночка по-прежнему молчит. Не хочет разговаривать. Спрашиваю что-нибудь, а она начинает плакать. Так что у нас тишина в квартире стоит невыносимая. Может, ты придёшь к нам? Может, с тобой она поговорит?

– Вряд ли она захочет со мной говорить. Хоть и прошло немалое время. Надо ещё подождать. Всё будет хорошо. Не переживайте, Вероника Васильевна. Вы передавайте Дине от меня привет, – сказал сосед с седьмого этажа.

– Спасибо! Ты молодец. Твой поступок свидетельствует о…

– Никакой это не поступок. Ничего. До свидания! – перебил Миша женщину.

– Какой скромный! – сказала мать Гринчук и положила трубку.

Через час снова раздался звонок. «Наверное, опять Миша», – подумала Вероника Васильевна. Она ошиблась. Это звонил Борис Сергеевич Прасолов – менеджер художественной выставки. Позвонить Дине Гринчук и назначить встречу его попросил Бернар Дюке, который сидел сейчас в его кабинете.

– Дину позовите, пожалуйста, – проговорил менеджер. Спустя пять минут его лицо сменило ряд выражений, от удивления до испуга. Директор парижской галереи встревожился. Прасолов был беспристрастным человеком. Если он так озадачился, то, значит, произошло что-то ужасное. «Она вышла замуж. Я не переживу это. Но я сам виноват. Работа, работа, работа. Ненавижу эту работу. Сколько раз я собирался за эти несколько месяцев прилететь к ней. И что? Меня постоянно что-то удерживало», – подумал Дюке.

Мать художницы вкратце рассказала менеджеру о том, что случилось с Диной.

– Ну что же, прошу прощения за беспокойство. Передавайте ей мои наилучшие пожелания. Спасибо. Всего доброго, – сказал мужчина. С минуту он задумчиво поглаживал телефонную трубку. Он не знал, как сообщить Дюке, что встречи с Гринчук сегодня не получится. Он догадывался, почему директор парижской галереи хотел её увидеть. Это было ясно из его поведения. Влюбился он, да и всё. Придётся поделиться с ним неприятной новостью. Как знать, может, он причастен к этому событию?

– Дина Гринчук пыталась покончить с собой, – тихо произнёс Борис Сергеевич.

– Что? Она? – заорал Бернар и поднялся с кресла.

– Спокойствие, месье Дюке. С ней в эту минуту всё в порядке. Она не умерла. Хотя и могла. В общем, её еле спасли. Добрый сосед обнаружил и предпринял необходимые действия. Дина находится дома. Но разговаривать ни с кем не желает. Её мать мне сказала, что она даже ей ничего не говорит. То есть никто не знает причины её столь опрометчивого поступка. Она повела себя глупо. Может, кто-то виноват в том, что случилось? Дина всегда мне казалась разумной девушкой, не способной на подобные выходки. Кто-то довёл её до отчаяния. Только кто?

«Кто? Я. Я виноват. Это из-за меня она хотела себя убить. Я последняя сволочь на этой земле. Мне нужно срочно её увидеть, даже если она выставит меня за дверь. Мне лишь бы взглянуть на неё», – пронеслось в голове Бернара.