Обитатели потешного кладбища - [159]
– Стойте-ка. В какой очереди? Есть очередь?
– Есть, люди ждут. Отправка идет полным ходом. Людей из Европы увозят. Корабли, поезда, самолеты. Всеми возможными средствами. Людей много… Я думал, это будет когда-нибудь, не завтра, а тут…
– А Маришка?
– Вот о чем я и пришел говорить, Альфред Маркович. Я же вижу, какая несправедливость по отношению к вам, к ней происходит. Вас не спросили. Они ее увезут.
– Нет!
– Я тоже против.
– Нет, нет, нет… – Я ходил по комнате, я метался по ней. – Нельзя! Ни в коем случае!
– Я пришел предупредить: ее увезут и вам не скажут. А ведь никто больше, чем вы, Маришку не любит. Лидия не в себе, Альфред Маркович. Я это не вполне сознавал. Она поступает с ней не всегда хорошо. С мужчинами фривольна. Пьет.
– Она не оставит ее мне?
– Не думаю.
У меня вдруг все поплыло перед глазами, поплыло, закачалось, я взялся за подоконник и держался, пока не отпустило. Я едва слышал, как Николай продолжал говорить, его голос доносился до меня издалека, как из какого-то туннеля:
– …хотя бы из вредности… ее характер вы знаете… вчера опять устроила… такую выходку матери… Альфред Мар… затем, чтоб насолить вам, не оставит. Они о вас нехорошо говорят… Вам бы не знать, как плохо про вас дома говорят… Совсем некрасиво…
Я прочистил горло: «могу представить», и выпустил ухмылку, слабую и ненужную. Надо успокоиться, взять себя в руки. Сесть, поиграть на клавикорде, пописать чего-нибудь или… На все это нет ни минуты времени!
– У нас вообще дома разлад. Мать против всех идей отца. Лидия атакует мать. Из-за козы чуть не поубивали друг друга.
– Из-за какой козы? Из-за той?
– Да, Егоза. Мы забили ее… Тогда еще… Я забил. Отец хотел, она, мол, не доится. Мать встала в дверях: не пущу! Лидка на мать – дурой обозвала. Отец на нее: как ты с матерью разговариваешь? Скандал. Дети смотрят. Я пошел, зарезал, чтобы не грызлись. Ой, что творится… Стыдно, стыдно… Не знаю, откуда в нас это вдруг…
– Господи, из-за козы… И что теперь? Вы в СССР поедете с ними?
– Да. Не хочу, но поеду. Не оставлю же я маман и сестер?! Как вы думаете? Маман тоже не хочет, но поедет. Куда деваться? Семья. Единственно, не хочу, чтоб Маришку увозили. Зачем ей? Пусть останется с вами! С вами ей будет лучше.
– И когда вы едете, известно?
– Нет, очередь. Позавчера ушли Тумановы…
– Как Тумановы?
– Вот так…
– Господи! Василий… Он же не хотел! Он все время смеялся, над женой подтрунивал: Россия – СССР…
– Махнул рукой: все едут, и я еду. И по правде сказать, куда он без жены денется? Куда жена, туда и он.
– Они же не так плохо жили… Господи, ну, слушайте, ну, как так можно? А нельзя это отменить?
– Что?
– Да переезд ваш в СССР. Нельзя его остановить? Пойти в посольство, сказать, что передумали, то да се, получить паспорт обратно?
Он замешкался. Совсем по-мальчишески почесал затылок. Пожал плечами.
– Ну, наверное, можно.
– И я думаю, что можно. Советский паспорт – это, конечно, никуда не годится, все привилегии теряются, но пока не уедешь, остаешься во Франции. Так хотя бы как-то жить можно. И можно ходатайствовать о том, чтоб получить обратно французское гражданство. Разве нет? Возня, конечно, но все еще можно повернуть вспять, пока не вошли в эту реку. Понимаете? Я видел, как ваш папенька порвал французский паспорт. Думаю, он был не вполне в себе. Думаю, играл на публику. Простите за откровенность. Он думал так: все тем и ограничится. Но вы же не хотите ехать! Николай, вы можете… Вы должны его переубедить.
– Нет, – он хлопнул ладонью по подлокотнику кресла, – не могу и не стану. Я… – Он встал, начал собираться. – Пора, мы сегодня в Нормандию…
– Это с Тредубовым?
– Да, надо за Шершневым заехать…
– И Серж с вами?
– Да, дела. Дорога. Меня ждут. Я ничего дома не скажу и вас прошу о нашем разговоре никому ни слова.
Он встал и пошел вниз, так и не притронувшись к кофе, что мне не понравилось (плохой знак – то ли недоверие ко мне, то ли Николай уже отсутствовал). Спускаясь за ним по лестнице, я обещал, что никому ничего не скажу. В дверях он постоял и негромко попросил меня что-нибудь предпринять.
Что предпринять? Что же тут предпринять?
И тут меня озарило…
– Хорошо, – сказал я шепотом. – Разрядите ружье.
– Какое ружье? – спросил он (тоже шепотом).
– Ружье вашего отца разрядите и спрячьте патроны.
– Зачем?
– Я приду говорить.
– Хорошо. – Он кивнул, сильно посерьезнев. – Угу. Я прослежу. Когда?
– Сегодня же.
– Ох, тогда мы должны заехать к нам. Детур, значит.
– Хотите, перенесем?
– Нет! Дайте мне час. И о нашем разговоре…
– Ни слова. Не беспокойтесь, Николай.
Мы пожали руки крепче обычного и посмотрели друг другу в глаза с открытостью. Я даже захотел его обнять, но он поспешил уйти. Я набросил пиджак, надел туфли и побежал в парк к моей дочке. Мало того что Лида взяла с меня эту ужасную клятву, тем самым отнимая у меня моего ребенка, так она еще и увезти ее хочет. В СССР! Меня поразила готовность (почти библейская) Николая следовать за отцом. Ехать не хочет, но ни слова против не скажет. А разве не последовали мы за отцом во Францию? Я был еще юн и целиком ему доверял, не знаю, спорила ли мать. Думаю, нет. И если б отцу взбрело ехать в Германию, мы послушно поехали бы в Германию. Патриархат есть патриархат. Как-то Теодор в шутку мне сказал: «А вот переехали бы вы в Германию, и тогда, может быть, мы стреляли бы друг в друга?» Уверен, что на войне он ни разу не выстрелил. Возможно, во мне нет осуждения именно потому, что я понимаю механику случая, и насколько она важна в жизни человека, далеко не все в наших руках, есть где-то Парки, и они прядут нити. Никто не скажет наверняка, что с нами случилось бы, если бы отец предпочел Германию Франции. Может, я стал бы нацистом, как мои кузены. Говорят, судить надо уметь, без суда жить нельзя. Не согласен! Не судил, не хочу, не буду!
Эксцентричный – причудливый – странный. «Бизар» (англ). Новый роман Андрея Иванова – строчка лонг-листа «НацБеста» еще до выхода «в свет».Абсолютно русский роман совсем с иной (не русской) географией. «Бизар» – современный вариант горьковского «На дне», только с другой глубиной погружения. Погружения в реальность Европы, которой как бы нет. Герои романа – маргиналы и юродивые, совсем не святые поселенцы европейского лагеря для нелегалов. Люди, которых нет, ни с одной, ни с другой стороны границы. Заграничье для них везде.
Сборник «Копенгага» — это галерея портретов. Русский художник, который никак не может приступить к работе над своими картинами; музыкант-гомосексуалист играет в барах и пьет до невменяемости; старый священник, одержимый религиозным проектом; беженцы, хиппи, маргиналы… Каждый из них заперт в комнате своего отдельного одиночества. Невероятные проделки героев новелл можно сравнить с шалостями детей, которых бросили, толком не объяснив зачем дана жизнь; и чем абсурдней их поступки, тем явственней опустошительное отчаяние, которое толкает их на это.Как и роман «Путешествие Ханумана на Лолланд», сборник написан в жанре псевдоавтобиографии и связан с романом не только сквозными персонажами — Хануман, Непалино, Михаил Потапов, но и мотивом нелегального проживания, который в романе «Зола» обретает поэтико-метафизическое значение.«…вселенная создается ежесекундно, рождается здесь и сейчас, и никогда не умирает; бесконечность воссоздает себя волевым усилием, обращая мгновение бытия в вечность.
Герои плутовского романа Андрея Иванова, индус Хануман и русский эстонец Юдж, живут нелегально в Дании и мечтают поехать на Лолланд – датскую Ибицу, где свобода, девочки и трава. А пока ютятся в лагере для беженцев, втридорога продают продукты, найденные на помойке, взламывают телефонные коды и изображают русских мафиози… Но ловко обманывая других, они сами постоянно попадают впросак, и ясно, что путешествие на Лолланд никогда не закончится.Роман вошел в шортлист премии «РУССКИЙ БУКЕР».
Харбинские мотыльки — это 20 лет жизни художника Бориса Реброва, который вместе с армией Юденича семнадцатилетним юношей покидает Россию. По пути в Ревель он теряет семью, пытается найти себя в чужой стране, работает в фотоателье, ведет дневник, пишет картины и незаметно оказывается вовлеченным в деятельность русской фашистской партии.
Синтез Джойса и Набокова по-русски – это роман Андрея Иванова «Аргонавт». Герои Иванова путешествуют по улицам Таллина, европейским рок-фестивалям и страницам соцсетей сложными прихотливыми путями, которые ведут то ли в никуда, то ли к свободе. По словам Андрея Иванова, его аргонавт – «это замкнутый в сферу человек, в котором отражается мир и его обитатели, витрувианский человек наших дней, если хотите, он никуда не плывет, он погружается и всплывает».
Андрей Иванов – русский прозаик, живущий в Таллине, лауреат премии «НОС», финалист премии «Русский Букер». Главная его тема – быт и бытие эмигрантов: как современных нелегалов, пытающихся закрепиться всеми правдами и неправдами в Скандинавии, так и вынужденных бежать от революции в 20–30-х годах в Эстонию («Харбинские мотыльки»).Новый роман «Исповедь лунатика», завершающий его «скандинавскую трилогию» («Путешествие Ханумана на Лолланд», «Бизар»), – метафизическая одиссея тел и душ, чье добровольное сошествие в ад затянулось, а найти путь обратно все сложнее.Главный герой – Евгений, Юджин – сумел вырваться из лабиринта датских лагерей для беженцев, прошел через несколько тюрем, сбежал из психиатрической клиники – и теперь пытается освободиться от навязчивых мороков прошлого…
Сборник «Поговорим о странностях любви» отмечен особенностью повествовательной манеры, которую условно можно назвать лирическим юмором. Это помогает писателю и его героям даже при столкновении с самыми трудными жизненными ситуациями, вплоть до драматических, привносить в них пафос жизнеутверждения, душевную теплоту.
Герой романа «Искусство воскрешения» (2010) — Доминго Сарате Вега, более известный как Христос из Эльки, — «народный святой», проповедник и мистик, один из самых загадочных чилийцев XX века. Провидение приводит его на захудалый прииск Вошка, где обитает легендарная благочестивая блудница Магалена Меркадо. Гротескная и нежная история их отношений, протекающая в сюрреалистичных пейзажах пампы, подобна, по словам критика, первому чуду Христа — «превращению селитры чилийской пустыни в чистое золото слова». Эрнан Ривера Летельер (род.
Если в двух словах, то «желание исчезнуть» — это то, как я понимаю войну.
С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.
Эта книга о жизни, о том, с чем мы сталкиваемся каждый день. Лаконичные рассказы о радостях и печалях, встречах и расставаниях, любви и ненависти, дружбе и предательстве, вере и неверии, безрассудстве и расчетливости, жизни и смерти. Каждый рассказ заставит читателя задуматься и сделать вывод. Рассказы не имеют ограничения по возрасту.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Новый роман Марины Москвиной – автора «Романа с Луной», финалиста премии «Ясная Поляна», лауреата Международного Почетного диплома IBBY – словно сундук главного героя, полон достоверных документов, любовных писем и семейных преданий. Войны и революция, Москва, старый Витебск, бродячие музыканты, Крымская эпопея, авантюристы всех мастей, странствующий цирк-шапито, Америка двадцатых годов, горячий джаз и метели в северных колымских краях, ученый-криолог, придумавший, как остановить Время, и пламенный революционер Макар Стожаров – герой, который был рожден, чтобы спасти этот мир, но у него не получилось…
В новом романе Сергея Кузнецова, финалиста премии «Большая книга», более ста героев и десяти мест действия: викторианская Англия, Шанхай 1930-х, Париж 1968-го, Калифорния 1990-х, современная Россия… В этом калейдоскопе лиц и событий любая глава – только часть общего узора, но мастерское повествование связывает осколки жизни в одну захватывающую историю.
Эта книга Василия Аксёнова похожа на разговор с умершим по волшебному телефону: помехи не дают расслышать детали, но порой прорывается чистейший голос давно ушедшего автора, и ты от души улыбаешься его искрометным воспоминаниям о прошлом. Мы благодаря наследникам Василия Павловича собрали лекции писателя, которые он читал студентам в George Washington University (Вашингтон, округ Колумбия) в 1982 году. Героями лекций стали Белла Ахмадуллина, Георгий Владимов, Валентин Распутин, Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Борис Пастернак, Александр Солженицын, Владимир Войнович и многие-многие известные (и уже забытые) писатели XX века. Ну и, конечно, одним из главных героев этой книги стал сам Аксёнов. Неунывающий оптимист, авантюрист и человек, открытый миру во всех его проявлениях. Не стоит искать в этих заметках исторической и научной точности – это слепок живой речи писателя, его вдохновенный Table-talk – в лучших традициях русской и западной литературы.
Михаил Гиголашвили – автор романов “Толмач”, “Чёртово колесо” (шорт-лист и приз читательского голосования премии “Большая книга”), “Захват Московии” (шорт-лист премии “НОС”), “Тайный год” (“Русская премия”). В новом романе “Кока” узнаваемый молодой герой из “Чёртова колеса” продолжает свою психоделическую эпопею. Амстердам, Париж, Россия и – конечно же – Тбилиси. Везде – искусительная свобода… но от чего? Социальное и криминальное дно, нежнейшая ностальгия, непреодолимые соблазны и трагические случайности, острая сатира и евангельские мотивы соединяются в единое полотно, где Босх конкурирует с лирикой самой высокой пробы и сопровождает героя то в немецкий дурдом, то в российскую тюрьму.Содержит нецензурную брань!