Обитатель лесов - [39]

Спустя несколько мгновений эту тишину нарушили дикие крики торжества, после чего возобновилась опять общая стрельба. Но и на этот раз островок оставался по-прежнему тих и непроницаем, как смерть.

— Кажется, одна из этих собак поднимается вон на то дерево? — спросил Хозе.

— Да, но нам не следует отвечать на его огонь и шевелиться, как будто мы мертвые. Пусть его себе лезет на дерево. Он сейчас же спустится вниз и объявит своим товарищам, что видал валяющиеся на земле трупы четверых белых!

Несмотря на опасность, которую представляла эта военная хитрость, предложение старика было одобрено, охотники оставались неподвижными, следя не без страха за всеми манипуляциями индейцев. Апах между тем Перебирался с величайшей осторожностью с ветки на ветку, пока наконец не взобрался на такую высоту, откуда мог свободно рассмотреть глубь острова.

Несмотря на наступившую темноту, с острова еще можно было разглядеть движения индейца. Последний, достигнув надлежащей высоты, присел на корточки на толстом суку и осторожно вытянул шею. Вид лежащих на земле охотников, по-видимому, не удивил его. Однако он все же предполагал с их стороны какую-то хитрость, потому что индеец высунулся вперед всем телом и приложился к ружью. Казалось, он пожирал глазами своих врагов, но через несколько мгновений опять опустил ружье. Вдруг он приподнял вверх дуло и прицелился вновь; это движение он повторил несколько раз, но охотники не двигались, как будто были бездыханны. Апах испустил крик торжества.

— Ага! Акула клюет, — произнес Розбуа.

— Подожди, собачья душа! — молвил Хозе. — Я тебя опять узнаю, и если я тебя не угощу тем же, чем ты теперь потчуешь нас, то этому помешает разве только пуля, которую ты собираешься пустить в нас!

— Это Черная Птица, — заметил Розбуа, — он хитер и храбр, как должно настоящему предводителю.

Индеец опять направил дуло ружья в охотников, лежавших без дыхания, целя при этом с таким же хладнокровием, будто это была пробная цель; наконец последовал выстрел, и щепка, оторванная от дерева, лежавшего возле Хозе, попала ему в лоб и оцарапала кожу до крови.

Хозе не двинул ни одним мускулом и только вполголоса пробормотал:

— О, проклятие! Скоро и я пощекочу тебе селезенку!

Несколько капель крови брызнуло на лицо Розбуа.

— Не ранен ли кто из вас? — спросил он тихо.

— Легкая царапина, и не более, — отозвался Хозе.

— Помилуй Бог! Теперь только терпение.

Индеец испустил крик радости и спустился с дерева.

Охотники вздохнули вольнее.

Однако их хитрость еще не совсем удалась. Индейцы, по-видимому, еще что-то подозревали, ибо за последним выстрелом наступила продолжительная, жуткая тишина.

Ночь уже совершенно покрыла всю окрестность; взошел месяц, перекинув серебристые дорожки через реку. Апахи все еще не показывались и не подавали признаков жизни.

— Им бы очень хотелось снять с нас кожу, но они, кажется, еще не совсем уверены в успехе! — произнес Хозе, удерживая невольную зевоту.

— Погоди, — возразил Розбуа, — индейцы, точно коршуны, решающиеся только тогда приблизиться к трупу, когда он начинает смердеть. Ну, а теперь нам следует опять вернуться на наши прежние места подле камыша.

Охотники медленно переползли к зарослям, осторожно поднялись на колени и опять начали следить за движениями апахов. Одну минуту противоположный берег казался совершенно безлюдным, но скоро показался индеец, соблюдавший, по-видимому, необходимую предосторожность, чтобы испытать терпение неприятеля в случае, если кажущаяся неподвижность таила в себе какую-то военную хитрость. К нему подошел второй индеец. Оба твердой поступью вошли в воду. Наконец, Розбуа насчитал десять воинов, раскрашенные тела представляли страшный вид при лунном освещении.

— Апахи, насколько я их знаю, станут перебираться через воду один за другим, — произнес Розбуа, — поэтому ты, Фабиан, цель в первого, Хозе будет метить в середину, а я на свою долю возьму предпоследнего. Таким образом, будучи разделены промежутками, они не будут в состоянии напасть на нас разом, и нам будет легче с ними справиться. Но если завяжется рукопашная схватка, ты, Фабиан, заряжай наши ружья и передавай нам с Хозе, а уж мы примемся стрелять и работать ножами.

Пока канадец делал распоряжения, в реку вступил первый индеец высокого роста, за ним виднелось еще десять воинов. Все переходили брод с такой осторожностью, что шествие их не производило ни малейшего шума. Можно было подумать, что то были тени павших воинов, вышедшие из царства духов.

Глава XIV

Ничто не обличало присутствия на острове каких-нибудь живых существ, но тем не менее апахи приближались с бесконечной предосторожностью. Первый дошел уже до места, где вода достигала шеи, между тем как последний только спускался с противоположного берега. Первым шел Черная Птица.

Фабиан едва приготовился выстрелить в переднего индейца, как Черная Птица, заподозрив какую-то опасность, а скорее заметив лунный блеск на ружье одного из охотников, внезапно нырнул под воду.

— Стреляй! — крикнул Розбуа.

И в то же время индеец, замыкавший ряд своих товарищей, упал замертво в воду; двое других, которые служили целью Фабиану и испанцу, несколько минут тщетно пытались удержаться на воде, но течение вскоре унесло их совсем.