Обитатель лесов - [127]
Команч увидел впереди лодки столб дыма и тотчас подал знак канадцу и его приятелю, чтобы они престали грести.
Прежде чем выйти на берег, сидевшие в лодке могли расслышать, как кто-то громко кричал на берегу.
— Вы, кажется, воображаете, что для вас теперь наступило время отдыха? Разве вы не слышите? Лодка плывет, я ее заметил уже около часа тому назад.
То был англичанин и его телохранитель, спокойно отдыхавшие возле огня, на котором жарилась ляжка дикой козы. В некотором расстоянии от них паслись три лошади, из которых одна с блестящею белою шерстью и спутанными ногами была привязана к дереву, тщетно силясь возвратить себе свободу. Конь этот был тот самый удивительный Скакун степей, сделавшийся-таки добычею англичанина и его телохранителя.
Глава XLVII
Охотники смело подошли к ним и после некоторых объяснений узнали из их рассказов, что накануне в этом месте прошла лодка, в которой сидели десять индейцев и два степных разбойника. Находился ли в ней Фабиан или нет, англичанин не мог подтвердить. Но узнав, в чем дело, он согласился присоединиться к Розбуа и Хозе, чтобы в случае надобности оказать им свою помощь.
Лошади обоих путников были немедленно оседланы и навьючены, а Белый Скакун, которому продели в ноздри веревку, привязан к хвосту лошади Вильсона, после чего все поспешно пустились в дорогу вниз по течению реки: индейцы пешком, оба всадника по берегу, а прочие в лодке.
Возвратимся, однако, к новому герою, судьба которого не должна оставлять равнодушным читателя.
Мы покинули Фабиана де Медиана в ту минуту, когда он, обхватив руками индейца, покатился вместе с ним в пропасть. Нет сомнения, что оба свалились бы в бездну, если бы апахи, осаждавшие трех охотников, не бросились на них и не захватили Фабиана вместе с бездыханным индейцем.
Три павших в предшествовавшей перестрелке индейца были сброшены в водопад, а Фабиан тотчас связан. Но пока краснокожие воины занимались Фабианом, прибежал оставшийся в живых апах из числа четырех, застигнутых врасплох канадцем и испанцем, и известил о смерти троих своих товарищей.
Связанного Фабиана снесли в лодку, которая была привязана в подземном канале, и судно немедленно пустилось в путь. Только спустя некоторое время пленник пришел в сознание и немало удивился, увидев себя связанным в лодке в обществе бандитов. Первый его вопрос был о его спутниках. Не получив на него ответа, он закрыл глаза, чтобы не видеть лиц бандитов, которые вели меж собой оживленный разговор на английском языке, которого он не понимал.
Фабиан лежал распростертый на дне лодки, между тем как дождь омывал его лицо.
Только к утру небо прояснилось и бандиты остановились у берега, где среди густой травы поднималась череда высоких деревьев. Метис отправился на охоту, а его отец развел огонь, стараясь обсушить измокшую одежду. Фабиану не довелось вкусить этого благополучия, он оставался связанным в лодке. Спустя время Метис вернулся с ляжкой застреленного изюбря. Отрезав порядочный кусок, он тотчас принялся жарить его. Только опасение, что пленник может умереть с голоду, побудило степных разбойников дать Фабиану несколько ломтиков жаркого. Достигнув Буйволового острова, они остановились на мгновение, чтобы удостовериться: не трогал ли кто закрытого ими за три дня перед тем оружия. Успокоившись на этот счет, Метис переплыл на противоположный берег и спрятал в камыше свою лодку.
Дальнейший путь бандиты продолжали пешком и дорогой соединились с союзниками апахов, десятью липанезами, на которых натолкнулись случайно. Последним удалось захватить одного из воинов команчей, которого они, однако, скоро отпустили на свободу, желая выказать молодому предводителю свое особое великодушие. Бандиты поручили освобожденному пригласить команча к огню и предложили разделить с ними пищу, но молодой предводитель был осторожен и не поддался на уловку.
К вечеру уселись в лодку липанезов. Она была так объемиста, что могла вместить и вдвое большее число воинов. Фабиан все еще оставался под надзором и был связан, однако судьба его не казалась ему столь безнадежной, как прежде, ибо команч видел обоих бандитов и через него весть могла дойти до Розбуа и Хозе. Действительно, он не обманулся в своей надежде: охотники получили достоверные известия о нем и вместе с тем нашли в предводителе команчей союзника.
Так как пирога липанезов была очень тяжела на ходу, а индейцы хлебнули слишком много огненной воды, судно прибыло к Красным Вилам только на рассвете следующего дня.
Эта долина была условным пунктом, где степные разбойники должны были встретиться с Черной Птицей. Место было столь уединенно, что живые существа редко показывались здесь. С обеих сторон стояли высокие цепи гор, вершины которых были покрыты снегом. Пространство, омываемое четырьмя протоками, было болотисто и покрыто густым кустарником. Только по берегу одного из рукавов реки росла высокая трава вплоть до опушки леса, посреди которого находилось Бизоновое озеро.
Лодка с пленником была отведена к противоположному берегу. Вместе с одним из индейцев Красная Рука остался стеречь Фабиана, а прочие воины соединились с Метисом и тщательно припрятали пирогу в высокой траве. Шельмец имел особый план. Поставив двух индейцев для караула на берегу реки почти напротив места, где под надзором его отца находился Фабиан, он распределил прочих по равнине в известном расстоянии друг от друга и приказал ожидать приближения Черной Птицы. После того Метис отвязал красные ленточки, которыми были украшены его волосы, и, смыв с лица краски, переоделся в платье белого. Затем он повесил через плечо ружье и направился к Бизоновому озеру.
