Обезьяна зимой - [25]

Чинно прошлись вдоль парапета, а затем вдруг разулись, сбежали босиком к самому морю и зашагали, под ручку, по берегу. Вокруг никого, поэтому мишень хорошо видна, но и недоступна. Какой-нибудь неотесанный олух тупо поперся бы за ними, не додумавшись, что в любой момент они могут развернуться и перейти в лобовую атаку, ему же придется одно из двух: шпарить дальше впустую или выдать себя. Но Фуке так просто не возьмешь, на голый песок не выманишь. Сменив преследование противника на позиционную войну, он засел на террасе «Зеленого луча», маленького бара в здании казино, как будто только затем так долго петлял по городу и окрестностям, чтобы пропустить тут стаканчик и полюбоваться морским пейзажем. До сих пор он не допустил ни одной промашки: игра вполне откровенная, но поймать не на чем, все получается как бы само собой. Полунамеки и увертки, одни намерения вместо действий, одни догадки вместо смысла — тут он как рыба в воде. С его места виден весь берег, и он не пропустит девушек, когда они пойдут обратно, украдкой и не без тревоги озираясь, — приятное предвкушение!

Бармен, он же, наверно, хозяин, разумеется, тоже озабочен погодой.

— Вы не думайте, что у нас так всегда, — говорил он Фуке. — Бывают годы, когда до самого ноября по выходным полно народа. Это сейчас дожди да грозы всех отпугнули, никакой торговли, одни убытки. В нашем деле, вот уж правда, погода делает деньги. Жена летом обслуживает кемпинг. Английские туристы приезжают, намучаются, бедняги, в своих прицепах да палатках — вы не представляете, как мы на них зарабатываем!

В баре было не слишком уютно, расставленные для украшения буйки навевали мысли не столько о приятном отдыхе, сколько о станции спасения на водах. Для бодрости Фуке заказал виски и выпил залпом. Напиток охотников подстегнул его, и вовремя — девушки повернули обратно.

Он должен сняться с места прежде, чем они поднимутся к парапету. Впереди три пути, Фуке предложит один из них, а девушкам решать: последовать за ним или выйти из игры. Если дрессура удалась, никуда не денутся. Фуке выбрал улицу Хамерлес-Дийон и пошел диковинным образом: быстро, но почти не продвигаясь, с равнодушным видом, но испуская призывные флюиды, — словно исполнял вступительную партию в первом акте балета под открытым небом. Табачная лавка — хороший предлог, чтобы остановиться и проверить, клюнула ли рыбка. Клюнула. Теперь можно возвращаться прямиком на площадь Двадцать Пятого Июля с приятным чувством, что добыча не сорвется с крючка. Пока все в порядке.

Перед дверями «Стеллы» Фуке провел сложный маневр: подпустил девушек поближе и вошел в гостиницу. Теперь они знают, где он живет, и ничто не помешает им, коли захотят, крутиться где-нибудь рядышком. Кантена внизу не было — какая удача. Фуке взлетел по лестнице, ворвался в номер и распахнул окно — указал свой точный адрес. Вот только заметили подруги или нет? Они болтали с регулировщиком на площади — хотели выиграть время или скрыть замешательство? Что же, опять спуститься? Так сразу? Стоит ли?.. Все же он вышел на улицу, но девушек уже не было. Регулировщик семафорил руками, все шло своим чередом, ничего не случилось. Первым чувством Фуке было облегчение, как при посадке самолета, когда наконец останавливается двигатель. Сердце его стихло.

«Умел же Клаузевиц[8] выигрывать уличные бои», — думал Фуке, шляясь в сумерках по Тигревилю и заглядывая за все углы, без особого, впрочем, рвения, скорее для порядка, как солдат, получивший приказ прочесать квартал. Все лучше, чем киснуть одному в гостинице или, еще того не легче, смотреть, как веселится домфронское семейство. Тем временем зажглись фонари, и на тротуар высыпали люди, они толклись небольшими стайками, смакуя последние минутки в приятном обществе, перед тем как разойтись. Фуке переходил от одной группы к другой, в обманчивом сумеречном свете ему то и дело мерещились знакомые фигуры. К вечеру открылись несколько продуктовых магазинов, и он едва не пропустил своих девиц, которые выходили из булочной. Обе держали под мышкой по батону, красотка от этого выглядела не такой заоблачной, зато более трогательной. Фуке сразу заметил, как изменилась их походка теперь, когда они не чувствовали на себе чужого взгляда: стала естественной и даже чуточку расхлябанной. Лишнее доказательство того, что они весь день ему подыгрывали. Недалеко от рынка девушки встретились с компанией парней себе под стать — ровесников, похоже, футболистов, одетых с показным шиком. В полусонной провинции тон задают юнцы, молодежь везде одинакова, на ней держится связь захолустья с большим миром. Девушки так непринужденно болтали со спортивными ребятами, что Фуке кольнула досада.

Разбежавшись по инерции, он обнаружил себя, пришлось пройти мимо, сворачивать поздно — получилось бы, что он их избегает. Под надежным мужским прикрытием подружки откровенно, хитро и насмешливо глазели на него, первый раз он встретился с ними взглядом. Чтобы спасти свое достоинство, не оставалось ничего другого, кроме как направиться к Эно, однако, уступив паническому порыву, он тут же пожалел об этом. Рано или поздно он все равно зашел бы сюда, надо же доказать самому себе, что ты мужчина, — доказательство, впрочем, спорное, все зависит от того, что считать мужским качеством: ухарство или силу воли; как бы то ни было, но он предпочел бы сделать это какое-то время спустя, когда его подвиги подзабудутся.