Обезбашенный спецназ - [8]

— Ты штаны хоть одень, — весело заметил Пьеро, — а то у "Печенега" калибр мелковатым кажется…

Молот гордо расправил плечи:

— Вот потому у меня и пулемет, в отличие от некоторых.

— Ой, сейчас кто-то отгребет по полной, — задумчиво протянул Пепел.

— Ладно, вы пока выясняйте насчет калибра, у меня-то на ВСС ствол хоть куда, а я пока пойду, открою, — со смехом заметил Санек и, подхватив ПБ, пошел к двери, предварительно накинув на себя простыню.

Вернулся слегка смущенный:

— Егор, там тебя… И это… Оденься, — и, повернувшись к парням, приложил палец к губам. — Ни звука, — и тихим шепотом. — Егор, там Зухра хочет с тобой поговорить.

Попытавшийся что-то сказать Балагур, заткнулся на полуслове, отхватив от Марата знатного леща и кулак под нос от Молота. Уже идя к выходу, услышал тихий шепот:

— Чего деретесь?

— А чтоб ты не брякнул какую-нибудь глупость.

— А может я умное сказать хотел?

— Кто? Ты?

Глава пятая

— Здравствуй, Егор, — ожидающая в коридоре Зухра, тепло улыбается.

— Здравствуй. Но вроде виделись сегодня?

— Да. Но как говорят: хорошему человеку, здоровья можно и дважды пожелать. Ты ведь хороший? — вопросительный взгляд из-под длинных ресниц.

Усмехаюсь про себя. Это ведь как посмотреть? Для моих парней или девчонок, которых мы освободили — наверняка хороший. А вот для тех бандитов, которых я успел накрошить в немалых количествах — очень даже плохой. Так что все относительно. Но говорить такое красивой женщине? Нафига?

— Самый лучший… — улыбаюсь самой искренней улыбкой, на которую способен.

— И скромный, как я вижу? — во взгляде мелькает улыбка.

— Конечно! Это мое главное достоинство!

— Не буду спорить. Есть пара минут поговорить со мной? — показывает покачивающийся на колечке ключ.

— Пойдем…

Пройдя мимо пары дверей, входим в один из кабинетов. Зухраприглашающе указывает на кожаный диван. Сажусь с одного края, она с другого. Ну как сажусь? Развалился по барски, проявляя самоуверенность. Заметив на столе пепельницу тут же закуриваю.

Зухра неодобрительно смотрит на меня. А как же? Я ведь не спросил, не возражает ли она? Но здесь как раз и порылась собака. Я-то ей ничего не должен. А то вот этот ожидающий взгляд? Как будто это я ее позвал… Нет, девочка, я в эти игры не играю. Ведь что-то ей от меня надо? Ведь пришла то не из-за того, что я такой весь из себя геройский и красивый? Хотя с данным утверждением спорить не собираюсь, но не верю…

Зухра умная женщина, это было заметно еще на базе. И характер у нее стальной, не сломалась, несмотря на все невзгоды.

— Егор, почему ты не убил Аслана?

Оп-па-па!!! Интересно девки пляшут. А ведь она об этом знать не должна… Официально главный бандит погиб при захвате.

— С чего ты так решила?

— Подслушала, — отводит в сторону взгляд. — Папа с дядей Степой как-то разговаривали с вашим майором. Вот и промелькнуло, что он жив. Почему?

Затягиваюсь, давая себе время подумать. Вот что ей сказать? Как объяснить: почему ублюдок, почти год издевавшийся над ней, жив? Не знаю.

Затянувшееся молчание Зухра поняла по-своему и, вскочив, повернулась спиной:

— Смотри! — задрала верхнюю часть одежды вверх, обнажая спину. Млять!!! Если бы видел раньше эту исполосованную шрамами спину, порезал бы ублюдка на ремни и засыпал солью. Вот сука!

— Зухра… — голос все же срывается, и я замолкаю.

— Что? — поправив одежду, оборачивается, и яростно сверкнув глазами добавляет. — Извини, но нижнюю часть показывать не буду. Он предпочитал бить ремнем. Кожу рассекал редко, но как видишь, накопилось.

Села, стиснув кулаки, заговорила. Быстро-быстро, как будто боясь, что прерву:

— Ты не думай, что я обвиняю тебя. Просто спрашиваю. Знать хочу. Я маме не могла всего сказать. Ей и так тяжело. Бегает вокруг меня, хлопочет. Вот скажи мне, — смотрит прямо в глаза, — почему все уверенны, что мне нужна помощь? Почему все считают, что я должна была сломаться? Папа с мамой, желающие отправить меня куда-нибудь — лечить нервы? А ведь некоторым девчонкам досталось больше чем мне — той же Кате. Или тем, кто забеременел от этих ублюдков. Грех сказать первый раз рада, что не могу больше иметь детей. Всегда расстраивалась, а теперь рада — что не понесла от этого ублюдка. Катюшка вон все еще в больнице. И как я уеду? Да я хочу увидеть сына, но и бросить девочек не могу. А тут еще этот ублюдок живой. Почему?

Эх, Егор Анатольевич, сделали тебя. Довыеживался? Как объяснить? Как, как? Правду сказать. Учитывая характер молодой женщины, так будет лучше.

— Веришь, нет, но собирался. Ты в курсе, каким элитным напитком нас поила?

— Да, — губы трогает легкая улыбка. "Ага! Есть контакт!"

— Ну, так вот, решили мы разобраться с Асланом, — начинаю сочинять на ходу, — суд учинили. Даже адвоката ему выделили. Так что все по честному — настоящий суд. Балагур, как адвокат, требовал четвертовать его. Пришлось напомнить, что он должен защищать, а не обвинять, — тяжело вздыхаю. — Потом пока его уговорили… Косячников-то больше нету! Ну, вроде согласился, под давлением коллектива, — демонстрирую кулак.

Улыбка уже постоянный спутник, в глазах появился задор. Наверняка представляет то, что испытывал Аслан в этот момент. А я тем временем продолжаю: