Обещай мне эту ночь - [53]

Удовлетворенный объяснением, отец пробормотал нечто неразборчивое и снова уткнулся в газету.

— В старой детской, — беззвучно произнесла мать одними губами и указала на дверь.

Когда ее мать забеременела Генри, родители решили, что детская комната, расположенная в самом дальнем, холодном и темном крыле дома, совершенно не подходит для детей. Они приспособили под детскую проворные апартаменты в восточном крыле, а старая детская с тех пор не использовалась.

Когда Иззи вошла в эту комнату, первое, что она заметила, — в камине уже пылал огонь. Второе, что привлекло ее внимание, — это стопка самых ужасных тарелок, которые ей только доводилось видеть. Изабелла взяла верхнюю тарелку, недоумевая, как кому-то могло прийти в голову сотворить подобное безобразие. Каким образом кто-то счел уместным украсить фарфор не только сценами охоты на оленя, но и жестокими картинами последних минут жизни несчастного животного?..

У этого человека, решила Изабелла, наверное, не все было ладно с головой. То же самое следовало отнести и к ее родственникам, которые это купили. Когда, широко размахнувшись, Иззи швырнула тарелку, она почувствовала себя почти счастливой, чего с ней не случалось со времени отъезда Джеймса. Рассмеявшись, она потянулась за следующей.

К концу дня Изабелла, вымещая свою ярость, принялась колотить кочергой по старому матрасу. Она нашла этот способ столь же удовлетворительным, как и уничтожение безобразного фарфорового сервиза, от которого, правда, мало что оставалось, потому что ее мать, очевидно, уже разбила большую его часть.

Покончив с фарфором, Иззи поклялась отомстить бессовестным вымышленным любовникам, Эмили и Джордану, за то, что посмели ввести ее в заблуждение счастливым завершением своего романа. Поскольку теперь она на собственном опыте познала, что скандальное обольщение приводит только к страданиям и разбитому сердцу, Иззи решила, что эта книжка — абсолютный вздор и заслуживает медленной и мучительной смерти.

Подобная судьба могла бы постичь гораздо большее число книг, но как только Оливия застала ее в тот момент, когда она с веселым хихиканьем била кочергой по обугленным останкам «Таинственной чародейки замка Клермон», все книги романтического содержания быстро были попрятаны подальше от глаз. Таким образом, Иззи пришлось переключиться на избиение матраса, как вдруг появился второй неожиданный посетитель за день.

— Вот тебе, подлый невежа! — вопила она. — Я… бац… спасла тебя… бац, бац… а ты бросил меня… бац… в день моего рождения! — Грудь ее яростно вздымалась и опадала, когда она с силой опускала кочергу в смертоносном ударе.

— Я всегда говорил маме, что ты кровожадная девица, но она мне не верила, — послышался насмешливый голос от двери.

— Генри?..

Изабелла бросила кочергу на матрас и глубоко вздохнула. Она боялась этой встречи с первого мгновения, как они с Оливией замыслили свой заговор. Может, она и сестра Генри, но у него их еще четыре, в то время как лучший друг у него только один. Счет явно не в ее пользу. Пять сестер — и единственный лучший друг. А она его украла. Упрямо расправив плечи, Иззи повернулась к брату. Он хмуро посмотрел на нее, и она приготовилась с достоинством встретить неизбежное.

— Черт побери, Иззи! Ты ужасно выглядишь!

Она только и могла, что молча смотреть на него.

— Ох, верно, — пробормотал Генри. — Полагаю, следовало тебя поздравить, но…

— Хэл! — Иззи, задыхаясь, назвала брата детским прозвищем и бросилась к нему на грудь.

Со смущенным смешком он поймал ее в объятия.

— Знаешь, ты уже долгие годы не называла меня так.

— Я ужасно боялась, что ты меня возненавидишь, — прошептала Иззи, уткнувшись ему в сюртук. — Но я должна была так поступить. Иначе он бы…

— Да, я знаю.

Иззи отстранилась и принялась кружить по комнате. Освободившись от напряжения, связанного с ожиданием кары от Генри, она ощутила внезапный прилив энергии.

— Полагаю, Джеймс все рассказал тебе?

Генри покачал головой:

— Отец рассказал мне только что. Я собираюсь всадить пулю в этого прохвоста.

— Хэл, ты не можешь застрелить его. Он на мне женился.

— Да, но сначала обесчестил тебя, а после этого — бросил. Боже, какая нелепость!

Изабелла горько рассмеялась:

— Значит, так он это назвал?

— Отец? Нет, я полагаю, «фиаско» было бы…

— Нет. Я говорю о Джеймсе. Это он назвал меня — наш брак — нелепостью?

Брат посмотрел на нее с недоумением:

— Иззи, я не виделся с Джеймсом и не получал от него вестей с тех пор, как ненадолго заехал к нему в Ирландию вскоре после твоего бала. Это было много месяцев назад.

Чувство вины мгновенно захлестнуло ее. Джеймс с Генри всегда были близки, как братья, а она бессовестно, вклинилась между ними. Она сделала это из лучших побуждений, но клин есть клин. Она развела их.

— Мне так жаль, Генри. Он должен понимать, что ты не имеешь к этому никакого отношения. Если ты дашь ему несколько недель, чтобы прийти в себя, а потом отправишься в Лондон, я уверена… — Снова это странное выражение на лице Генри. — Что такое?

— Джеймса нет в Лондоне. Как только гонец от отца прибыл ко мне, я сразу же бросился туда искать его, Я спрашивал о нем везде, где мы обычно бывали. Никто его не видел. Возможно, он затаился в одном из своих поместий, но…