Обещание розы - [53]

— Вот мы и дома, Мэри! — ликовал Стивен, указывая рукой на возвышавшиеся впереди них башни Элнвика.

— Дома, — словно эхо, отозвалась Мэри. Она решительно тряхнула головой, отгоняя прочь мысли о вероломстве отца и новой угрозе миру между Англией и Шотландией. — Я буду вам хорошей женой, Стивен, верной, заботливой, преданной. Верьте мне! — Слова ее прозвучали так, будто она, отстаивая свою правоту, возражала какому-то невидимому собеседнику, и это не укрылось от внимания Стивена.

— Вас что-то беспокоит, Мэри? Скажите мне! Я заметил, что с самого дня нашей свадьбы вы порой становитесь грустной и задумчивой, говорите со мной через силу и печально вздыхаете. Что вас так тревожит, дорогая? За столом вы почти ничего не едите, по ночам то и дело вскрикиваете во сне? Неужто вы до сих пор не оправились после той ночи, когда какой-то негодяй столкнул вас в Темзу? — участливо спросил он.

— Да-да, вы угадали, Стивен! Я тогда так испугалась, что при воспоминании о том ужасном событии мне и теперь часто становится не по себе. Но это скоро пройдет, обещаю вам, — зардевшись от стыда, что вынуждена была прибегнуть ко лжи, скороговоркой выпалила она и искоса, украдкой бросила взгляд на его встревоженное лицо.

— А я уж готов был приписать это вашей тоске по родным, по дому, — он помедлил и нерешительно добавил, — или же тому, что я не мил вам.

К горлу Мэри подкатил комок. Не в силах вымолвить ни слова, она покачала головой и пришпорила коня. Стивен догнал ее лишь у подъемного моста, переброшенного через крепостной ров. Опередив свой эскорт, новобрачные въехали во двор замка.

Пока Стивен беседовал в оружейной с коннетаблем Элнвика Нейлом Болдуином, Мэри, обученная королевой Маргарет всему, что надлежало знать и уметь хозяйке большого поместья, отдавала необходимые распоряжения слугам, поварам и горничным. Она успела побывать в поварне и бельевой, в кладовых и погребе, заглянула в святая святых главной птичницы и в швейную мастерскую. Челядь замка охотно повиновалась своей новой госпоже.

Потом Мэри поднялась в просторную спальню, куда по ее приказу была принесена огромная медная лохань с теплой водой и где ее уже ожидал Стивен.

Она помогла ему раздеться и, когда он погрузился в воду, встала рядом, чтобы, как и подобало примерной супруге, помочь ему вымыться с дорога. Но не успела она приблизиться к лохани, как руки Стивена обвили ее талию. Еще мгновение, и она оказалась в воде, тесно прижатая к широкой, заросшей черными курчавыми волосами груди Стивена. Вода выплеснулась на каменный пол, одежда Мэри намокла, но она не замечала ничего вокруг, с упоением отдаваясь страстному поцелую, в котором соединились их губы.

Изнуренная бурными ласками, которым они предавались сперва в теплой воде, а затем на ложе, Мэри задремала. Когда она проснулась, служанка сказала, что вассалы и воины Стивена, поздравив своего господина, уже разошлись, а сам он ожидает ее внизу, в большом зале. Мэри надела нарядное платье из синего бархата с рукавами, отороченными собольим мехом, кожаный пояс с украшениями из золота и драгоценных камней и голубую вуаль, которую стягивал золотой обруч с сапфировыми подвесками и полюбовавшись своим отражением в зеркале из полированного серебра, спустилась вниз. Когда она вошла, Стивен поднялся ей навстречу, взял ее за руки и с улыбкой усадил возле себя. Глаза его лучились счастьем. На столе возле прибора, предназначенного для Мэри, лежала очень крупная, наверняка только что срезанная с куста ярко-алая роза с коротким стеблем. Мэри не верила своим глазам.

— Что это за чудо Господне, Стивен? Как вам удалось вырастить розу в это время года? — спросила она, когда к ней вернулся дар речи.

— Пусть это будет моей маленькой тайной, — лукаво улыбнулся он. — Я дарю ее вам, Мэри. — Она сразу же поняла все значение этого дара, и на глаза ее навернулись слезы любви и благодарности. — Я увидел ее нынче в розарии моей матери, — пояснил Стивен. — Вероятно, цветок распустился во время недавней оттепели. Вот ведь удача, что это произошло именно теперь, когда мы с вами вернулись под родной кров. Не правда ли, дорогая?

Мери кивнула, зардевшись от гордости и счастья, и полувопросительно прошептала:

— Она ведь точь-в-точь такая же, как та, что на вашем гербе, Стивен.

Он перевел влюбленный взгляд с цветка на лицо своей юной супруги.

— Я рад, что вы заметили это сходство.

— А что означают ваши цвета?

— Черный — это цвет власти, Мэри. Это предупреждение всем, кто не желает жить с нами в мире. — Мэри невольно поежилась от этих слов и переступила с ноги на ногу. — Белый — чистота, непорочность, целомудрие, золотой же издавна означает гордость и благородство.

Едва справившись со своим волнением, Мэри негромко, слегка дрогнувшим голосом спросила:

— А сама роза на вашем гербе?

От удивления брови Стивена поползли вверх. Он недоуменно пожал плечами и слегка качнул головой.

— Красная роза на языке цветов означает страсть, мадам. Я думал, что вам это известно и, признаться, не ожидал от вас этого вопроса.

— Откуда же мне может быть знаком язык цветов, милорд? — вспыхнула Мэри. — Ведь я росла и воспитывалась не в Нормандии, а в Шотландии, где нравы проще и грубее, где и слыхом ни о чем таком не слыхивали.