Обещание любви - [82]

«Как странно, – подумала Джудит, – что я до сих пор спокойна». Страх ушел, осталась одна уверенность, такая же твердая, как то, что утром взойдет солнце. Она чувствовала, что ей грозит опасность, может даже смертельная, наверняка – боль. Но кошмар, в котором она постоянно жила раньше, исчез. Больше она не будет проводить дни в ожидании прихода Беннета с его мучениями. Не будет жить, охваченная паникой от одной только мысли, что он снова прикоснется к ней. Что бы ни произошло, что бы ни случилось с ней дальше, чем бы ни закончилась эта ночь, прошлое никогда больше не повторится, так плохо не будет уже никогда.

Она отказалась от Алисдера, и внутри образовалась пустота, телесная оболочка, которую уже не заполнял дух. Из-за Беннета она отказалась от Алисдера, который стал ей дороже всего в жизни. Она оставила позади любовь, кров, покой, возможность примириться с прошлым, надежду на новую жизнь. Она пожертвовала всем из-за жестокого, извращенного мерзавца, потому что хотела обезопасить человека, которого полюбила по-настоящему, впервые в жизни. Теперь она не боится. Что тогда сказала Мегги? «Я уже потеряла слишком много, чтобы потерять еще и себя. Я сама – все, что у меня осталось». Джудит потеряла Алисдера, надежду на завтрашний день, обещание радости, чуда. Она потеряла возможность прощения, обещание любви.

Страх, который вызывал в Джудит Беннет, потерял свою зловещую власть над ней – ей больше нечего терять.

– Дорогая Джудит, – насмешливо протянул Беннет, – вот мы и встретились.

Джудит не ответила, а смотрела в его лицо со всем презрением и отвращением, которые прежде тщательно скрывала. Она презирала и ненавидела его так, как разве еще только Энтони, потому что в отличие от других пьяных насильников Беннету доставляли особое удовольствие крики жертвы и ее сопротивление. Он смаковал их, как орел – добычу, когда пища намного вкуснее, если жертва еще жива.

Презрительным взмахом руки Беннет подозвал остальных подъехать ближе. Всадники подъехали, и по их стеклянным глазам и небрежно надетым мундирам Джудит поняла, что это не обычный патруль. Слишком уж сильный запах спиртного исходил от них, а глаза похотливо блестели даже у самого юного из пятерых, почти мальчика.

Малкольм прищурился. Хорошего не жди. Встреча с английским патрулем, черт бы его побрал, – это одно, а встреча с пьяным патрулем, да еще когда их главный явно положил глаз на жену хозяина, – совсем другое. Малкольм остановил свою лошадь вплотную к Джудит и едва заметным движением сунул ей в ботинок один из кинжалов, которые тайно таскал с собой повсюду. Конечно, со стороны покойной Софи было очень мило рассуждать о мире в горах, но есть вещи, которые настоящий мужчина хранит… хотя бы из сентиментальных соображений.

Джудит почувствовала движение Малкольма, но не отрываясь продолжала смотреть в лицо Беннету.

– Ты остановил нас по какой-то причине или просто заблудился? – Ее полный презрения тон объяснялся двумя причинами: во-первых, она отчаянно пыталась отвлечь внимание Беннета от того, что делает Малкольм, и во-вторых, ей уже было безразлично, понимает ли этот мерзавец всю глубину ее ненависти. Теперь Алисдер в безопасности.

– Я – воплощение английского правосудия, дорогая Джудит.

– Ты и английское правосудие как-то плохо сочетаетесь, Беннет. – Она холодно улыбнулась. – Ты, скорее, воплощение английской похоти.

Малкольм подумал, что надо обладать немалым мужеством, чтобы произнести эти слова. Беннет решил, что она просто хорохорится и набивает себе цену, что ее дерзость не больше чем бравада. Джудит знала, что это просто слова, и ничего больше. Они не способны передать ее ненависть.

– Посмотрим, что ты скажешь после посещения магистратуры, дорогая моя, – вкрадчиво отозвался он, глаза его маслено блестели от предвкушения. Если Джудит и противилась, то только поначалу, так было всегда. А столь редкое проявление мужества, как сейчас, только больше распаляло его.

– Интересно, что скажет ваша английская магистратура по поводу обвинения в изнасиловании, Беннет, или английское правосудие уже не наказывает за это?

– Если похотливая шотландская шлюшка развлекла нескольких английских солдат, какое же это преступление, Джудит? Это в порядке вещей, за это не наказывают.

Его равнодушие взбесило Джудит. Он никогда не думал о других, только о себе.

– Неужели ты способен только насиловать женщин?

– А ты стала смелой, Джудит. Я восхищен твоей храбростью, это добавит свежести и остроты нашим развлечениям.

– А ты стал трусом, Беннет, прикрываешься своим мундиром.

Пожалуй, Джудит следовало более осторожно выбирать слова, все-таки за спиной ее мучителя стояли пятеро английских солдат. Да, численный перевес на их стороне. Против них только она и старый шотландец, который возмутился бы, узнай, как мысленно охарактеризовала его Джудит. Однако Джудит знала то, что было неизвестно им. Она больше не позволит издеваться над собой!

Лучше умереть.

Беннет жестом приказал остальным отъехать в сторону, и только его нецензурная брань убедила их, что он в состоянии сам справиться со стариком и потасканной шлюхой.