Обещание лорда Лорейна - [35]

– Значит, мы оба виноваты… но мысли о прошлом сейчас никак не помогут тебе приспособиться к новой роли… не так ли, миледи?

– Сейчас мне кажется, что я никогда не стану хорошей хозяйкой в таком огромном доме. Я не ровня всяким твоим друзьям-лордам и их женам-аристократкам.

– Я тоже, не забывай. Меня нисколько не волнуют пышность и светская болтовня, – откровенно признался он. – Калли, я хочу одного: чтобы ко мне вернулась жена. Если ты решишь, что сможешь снова быть моей женой, все хорошо, и твой дед обрадуется. И знай: я не рассчитывал, что Рейна достанется мне. Мы можем жить под любой крышей, где ты пожелаешь, лишь бы мы жили там вместе. – Гидеон замер. Вся его жизнь зависела от ее решения, и у него засосало под ложечкой из-за того, что она, возможно, по-прежнему считает мысль о браке с ним ужасной.

– Не думаю, что мы можем отказаться от такого наследства, верно? – медленно проговорила она. По крайней мере, она не ответила ему энергичным отказом и не выбежала из комнаты, полная негодования.

– Если я и получаю здесь какие-то права, то только через тебя. Даже жаль, что я могу документально подтвердить: мой отец был сыном покойного виконта Фарензе, а не сэра Уэндовера Лорейна. Правда, если бы можно было доказать обратное, Уэндовер непременно сделал бы это много лет назад. Все разговоры о том, что он давно понял, кто такой его младший сын на самом деле, только не хотел унижаться отречением от бастарда Виржила Уинтерли, велись им с целью сохранить лицо. Он бы отрекся от меня во мгновение ока, получи он малейшее доказательство своей слепоты. Подумать только – он ничего не подозревал, пока не стало слишком поздно!

– Я всегда считала твою бабку довольно коварной особой, способной соблазнить школьника. Лорд Фарензе был слишком молод, чтобы самому начать интрижку с женщиной, которая по возрасту годилась ему в матери, – заметила Калл и.

– Верно, но сэр Уэндовер был грубияном, который часто распускал руки. На мой взгляд, он дал своей жене все основания изменить ему, но не дал возможностей. Наблюдая, как летом по Рейне бегает юный красавец, она, должно быть, впала в искушение завести такого любовника, о котором не подозревал бы даже муж… По словам дядюшки, она и в зрелом возрасте считалась редкостной красоткой. Если она решила соблазнить моего деда, он никак не мог устоять; для такого шага ему не хватало ни силы духа, ни зрелости. С другой стороны, ее сын ни в чем не был виноват! Она открыла моему отцу глаза на его происхождение, когда он еще не стал взрослым мужчиной. Ничего удивительного, что после такого удара он так и не оправился!

Он вспоминал постоянные унижения, переносимые им в детстве, и все больше понимал, насколько глубоки были последствия давнего греха. Правда, сейчас он уже не тот сердитый молодой человек, чьи родители ненавидели друг друга. Юношеский максимализм девять лет назад дорого ему стоил, но сейчас его жена имеет право знать все, связанное с обстоятельствами рождения его отца. В прошлой жизни они не говорили о таких вещах, и замалчивание слишком дорого обошлось им обоим.

– Леди Виржиния простила мужа, и мне придется последовать ее примеру. Мой дед рассказал ей о своем первом романе еще до того, как они поженились… Он стыдился своего поступка, но клялся, что понял, чей сын мой отец, лишь позже, когда это стало ясно всем.

– Ты знал, что леди Виржиния приезжала ко мне? По-моему, она была не из тех, кто умеет просить; она приказала мне смириться и простить твои грехи – и настоящие, и вымышленные. Я отказалась ее слушать. Теперь я понимаю, что она, должно быть, опиралась на собственный горький опыт, хотя тогда я была уверена: такая легендарная красавица, как она, могла не бояться соперниц. Наверное, после того, как выяснилось, что у мужа есть внебрачный сын, леди Виржиния доставила ему немало неприятных минут, прежде чем позволила снова обожать себя! Особенно если учесть, что своих детей у них не было.

– Калли, я не знал, что она разыскала тебя и прочла одно из своих дьявольских наставлений! Она ни разу не признавалась, что встречалась с тобой лицом к лицу.

То, что его покровительница и приемная бабушка попыталась их помирить, стало для него очередным ударом. Леди Виржиния любила его, несмотря на то что к тому времени, когда они получше узнали друг друга, он всячески отталкивал от себя всех, кто пробовал приблизиться к нему. Леди Виржиния величественно игнорировала все барьеры, которые он, потеряв Калли, воздвиг на пути людей, способных его полюбить.

– За спиной меня называют ловким адвокатом, но я оказался настоящим идиотом, потому что не подозревал, что твоя тетка ворует наши письма! Лишь приехав в «Кейтерет-Хаус», я понял, что дела обстоят совсем не так, как мне представлялось. Я думал, что непоколебимое молчание было твоим ответом на мои мольбы о примирении – на любых условиях. Мне казалось, что так ты давала мне понять, что не имеешь никаких намерений прислушиваться к моим словам, особенно после того ужасного письма, которое ты послала мне через моего тогдашнего работодателя, мистера Пулсона. В нем ты просила передать мне, что я больше никогда не должен вступать с тобой в переписку. Тогда я понял, что никакой надежды для нас с тобой нет.