Обещание лорда Лорейна - [32]

– Хотелось бы мне знать, что такое «дамские безделушки», – негромко заметил Гидеон, и Калли рассмеялась и немного успокоилась. – Ты была совершенно права, настояв, чтобы мы взяли с собой твою протеже, – добавил он перед тем, как приветствовать дворецкого – своего давнего друга.

Их провели наверх, в просторные покои, – Калли решила, что им отвели самые лучшие гостевые апартаменты в доме. Должно быть, его светлость заранее знал об их приезде – нигде не было видно защитных чехлов, на полированной мебели и сверкающих сокровищах этой славной старой парадной комнаты она не заметила ни пятнышка пыли. Видимо, Гидеон не сомневался в том, что она согласится переехать в Рейну, и заранее известил лорда Лорейна об их приезде. В незнакомой роскошной обстановке она поневоле робела. Очень хотелось последовать за Гидеоном в его роскошную спальню, чтобы не оставаться в одиночестве. Как только Гидеон ушел, к ней вернулись все прежние страхи.

– Вон там туалетная комната, и вам уже наливают ванну, леди Лорейн, – сообщила Бидди. – Вы ведь хотите искупаться, верно, мисс? – добавила она и покраснела, сообразив, что снова оговорилась. – Миледи, чтоб мне провалиться… никак не запомню!

* * *

– Не оставляй меня одну, хорошо, Гидеон? – попросила Калли час спустя, когда супруги встретились в своей просторной гостиной перед тем, как спуститься вниз и приветствовать лорда Лорейна в его логове.

– Никогда?

– Нет, идиот! До тех пор, пока я не пойму, как и что тут делать. Кстати, и наедине с его светлостью меня тоже не оставляй.

– Это будет трудно, он давно мечтает помириться с тобой.

– Не понимаю почему. Мое существование должно наполнять его горечью! Ведь все было бы по-другому, родись я у его невестки, а не у незамужней дочери приходского священника! Он наверняка меня стыдится.

– Калли, он стыдится не тебя, а того, как его сын поступил с тобой и твоей матерью.

– Откуда ты знаешь?

– Я спросил его о том, что тогда произошло, и он мне рассказал. Мы с ним поддерживали отношения, так как я не видел причин отдаляться от него, а он с моей помощью узнавал о тебе. Конечно, много лет мы с тобой не общались и я почти ничего не мог ему о тебе рассказать… Ты сказала, что тебя от меня тошнит, ты ненавидишь меня всеми фибрами души, и запретила когда-либо связываться с тобой.

– На самом деле все не так, как тебе теперь известно! По-моему, лучше поскорее забыть то, что сделала моя тетка, иначе можно сойти с ума.

– Не могу, Калли! Я не в состоянии ни забыть того, что она сделала, ни простить ее. Пожалуйста, не проси у меня этого. Теперь о лорде Лорейне. Старик боялся ворошить прошлое, которое казалось тебе невыносимым, он не решился ехать к тебе и просить, чтобы ты с ним поговорила. Он считает, что его семья и без того причинила много вреда тебе и твоим близким. Но не кажется ли тебе, что в основном в произошедшем виновата твоя тетка?

– Да, но в самом ли деле он так считает? Просто не верится, что его светлость хочет со мной познакомиться!

– Конечно, хочет! Он не из тех, кто способен осудить ребенка за то, в чем тот совершенно не виноват. Простить меня гораздо труднее: я нагрешил гораздо больше тебя, и он имеет все основания меня ненавидеть, тем более что я становлюсь его наследником. Но даже ко мне он не испытывает никакой ненависти. Поэтому не сопротивляйся, Калли. Пойди ему навстречу. Уверяю тебя, он совершенно не похож на того людоеда, какого ты, должно быть, нарисовала в своем воображении.

– Начинаю это понимать. Долгие годы я считала, что он специально держит меня в неведении и не говорит, кто я такая на самом деле, чтобы не пришлось признавать родного сына повесой. Я знаю, мы не хотели говорить о тете Серафине, но она по-прежнему вмешивается в нашу жизнь, верно? Пока мы точно не поймем, что она сделала, мы не сможем ее простить. Она уверяла, что мой дед по отцу никогда открыто не признает меня, но все, что она мне говорила, было ложью! Представляю, как мучился бедняга, когда понял, что я – единственная носительница крови Лорейнов! Конечно, если он сам не собирается жениться на молодой, что маловероятно, ведь он вдовеет уже больше двадцати лет, кажется?

– Да, он очень любил жену, а теперь искренне радуется тому, что Рейна достанется нам.

– Не спеши, Гидеон! О «нас» говорить еще рано. Я не уверена, что во второй раз у нас что-то получится, – возразила Калли, которую невольно обдало жаром, поскольку она понимала, что если пробудет с ним наедине достаточно долго, то снова позволит себя одурачить и уговорить стать ему настоящей женой…

– Сейчас, возможно, и нет, но когда-нибудь я надеюсь тебя переубедить. А пока… я вовсе не каменный, несмотря на твою очевидную убежденность в обратном. Калли, в разлуке с тобой я очень мучился. Сразу после нашего разрыва у меня началась бессонница. Я не мог заснуть, потому что тебя не было рядом со мной. Я думал только о том, как мы занимались любовью, в то время, когда должен был корпеть над книгами и засиживаться допоздна, работая над первыми, самыми безнадежными делами, потому что мне не хотелось возвращаться в то место, которое я не мог назвать домом, ведь там не было тебя. Потом я вспоминал последние недели, когда ты не желала даже находиться со мной в одной комнате, и то ужасное письмо, которое ты, по твоим словам, не писала, и это лишало меня всякой надежды… Все, что у меня осталось, – брачные обеты. Я обещал хранить тебе верность, и я сдержал слово, – вызывающе закончил он.