Обелиск - [6]

Анна Петровна. Зайди, пожалуй, к матери его, посиди, поговори, успокой.

Рая. Лучше не надо, Анна Петровна. Не любит она меня.

Анна Петровна. Скажите пожалуйста. За что?

Рая. Несерьезной считает. Я у Славки на дне рождения рок танцевала на столе. Я просто так, пошутить, а она решила, что я вообще из стиляг.

Анна Петровна. Хороши шуточки, Шмаринова!.. Ладно, сама забегу.

Ольга. До свидания, Анна Петровна.

Анна Петровна. До свидания, девочки. И вам спасибо, что прямо ко мне пришли.

Рая(простодушно). Так ведь Ван Ваныча нету, а у вас окошко горит. До свидания.

Девочки уходят.

Анна Петровна(помолчала, усмехнулась). «Ван Ваныча нету, а у вас окошко горит…» Слушай, Воробьев, вот ты персонально любишь меня?

Миша опускает глаза.

Ну?

Миша отвязывает лассо, протягивает его Анне Петровне.

Ладно, ладно, — ступай…

Миша выходит. Анна Петровна прошлась по кабинету, набрала номер телефона.

Голос Ивана Ивановича(из динамика). Слушаю.

Анна Петровна. Поздравляю вас, Иван Иванович. Любимого вашего ученика на «скорой помощи» с ножевым ранением увезли.

Голос Ивана Ивановича(не сразу). А с чем, собственно, вы поздравляете меня?

Анна Петровна. Что?.. А, да, извините, конечно. Фраза. Дурацкий оборот…

Кабинет директора исчезает в темноте.

В зрительном зале возникает музыка. Потом в звуки симфонического оркестра вплетаются звуки рояля, идущие из глубины сцены. Из темноты появляется декорация: едва улавливаемые очертания подъезда дома и над подъездом ярко освещенная изнутри комната Ольги на втором этаже. Ольгу, сидящую за роялем, мы видим через легкую занавеску на широкой балконной двери и трехстворчатом, почти во всю стену окне. Мимо дома медленно проходит Роман. Останавливается, слушает музыку, находит камешек и бросает в раскрытую балконную дверь. Ольга снимает руки с клавиатуры, но оркестр, сопровождавший рояль, продолжает звучать.

Ольга выходит на балкон, всматривается в темноту.

Ольга. Роман? Ромка, ты что?

Роман молчит.

Ольга пересекает комнату и, выходя в коридор, поворачивает выключатель у двери. Свет в комнате гаснет. Одновременно зажигается лампочка, освещающая номерной знак на доме. Ольга выходит из подъезда. Музыка смолкает.

Роман. Нашла время концерты давать.

Ольга. Дурачок. Успокаивает это меня.

Роман. Красиво… А ребят наших из больницы поперли. Ван Ваныч остался один. «Проникающее ранение грудной клетки» — это что?

Ольга. Мама утром с дежурства придет, я спрошу. Роман. Дожить надо еще до утра.

Пауза.

Ты когда-нибудь без сознания была?

Ольга. Не помню… наверно, нет.

Роман. Все равно что помереть — разницы никакой. (Помолчав.) Я, между прочим, в пятом классе по системе йогов заниматься хотел. Чтобы над телом своим и сознанием власть была. Потом испугался, что смеяться начнут. У них там упражнения — цирк! Например, полчаса на одной ноге, вроде цапли, стоять.

Пауза.

(Словно решившись что-то сказать.) Оля! (Поколебавшись, решил не говорить.) Зря Райка сегодня насчет войны понесла.

Ольга. Болтуха она.

Роман. Ясно, треп. А только глупо. Славка все это понимает не так, как мы. У него чувство юмора исчезает, когда о войне говорят. Видала, у него в комнате фотография майора висит? Он говорит, что это его отец, а это просто Славкиной матери первый муж. Он в конце войны под Варшавой погиб. Только это между нами, я в прошлом году стороной узнал. А настоящий его отец подонком оказался: бросил их, где-то на Кавказе живет. Соображаешь? Славкины переживания какие? Если бы не война — какой отец у него мог быть?.. Мистика, конечно, а только Райка у нас сперва скажет, а потом соображать начнет… Хотя, конечно, не знала она.

Ольга(помолчав). Я бы за убийство человека прямо на улице казнила, без суда.

Роман. Без суда — это линчевание. Не в Америке живем.

Ольга. Значит, закон такой жестокий должен быть, чтобы даже пьяный помнил о нем, боялся замахнуться ножом.

Роман. Злая — ты на Славку похожа. Как сиамский близнец — в духовном, конечно, смысле.

Ольга(помолчав). Не похожа я на Славку. Я даже со злости всю правду в глаза сказать не могу. Даже с мамой. Иногда чувствую, что она неправа, а промолчу. И что выходит? Она решает: раз молчу — значит, согласна, а раз согласна — значит, думаю, как она.

Роман. А, идеализм. Для взрослых несогласие твое — все равно что Бобик тявкает из-под ворот.

Ольга. Ну вот не люблю я, Ромка, не люблю, когда ты с усмешечкой говоришь.

Роман. Усмешечку уберем. Слова произносить, спорить — нехитрая вещь. А на деле все мы — ручки по швам, лишь бы неприятностей избежать.

Ольга. Все ли? Вы с Игорем стояли сегодня перед шпаной, как маменькины сынки, а Славка и здесь характер проявил.

Роман(помолчав). В театр мы собрались завтра пойти. Может, отменяется, поскольку уронил я себя в ваших глазах?

Ольга(посмотрела на часы). Спать пора.

Роман. Так отменяется или из сострадания снизойдешь?

Ольга. Снизойду. Салют.

Роман. Салют. Если увидишь у Игоря свет, позвони ему, скажи, чтобы ко мне срочно зашел.

Ольга. Зачем?

Роман. Мужской разговор.

Ольга скрывается в подъезде. Некоторое время Роман на сцене один. Затем слева появляется Игорь.

(Радостно.) Игорь!

Игорь(он стоял к Роману спиной, носовым платком отряхивая землю с колен, от неожиданности вздрогнул, узнал Романа, подошел).