Объективная субъективность: психоаналитическая теория субъекта - [24]

Шрифт
Интервал

В опыте познания субъективной реальности спрессована воедино информация, получаемая из внешнего мира (то, что мы называем объективной объективностью), и априорные — трансцендентальные — познавательные способности (то, что мы называем объективной субъективностью), которые преломляют информацию в процессе творения субъективной реальности. Чисто теоретически можно разложить этот опыт на составляющие элементы и понять, что из них относится к объективной объективности, а что — результат действия объективной субъективности.

Субъект Канта — это прежде всего познающий субъект. Главное для него — вопросы познания. Фрейд продолжает линию Канта. Однако у Фрейда познающий субъект приобретает еще одно измерение — он превращается в желающего субъекта. В этом смысле Фрейд развивает построения Канта, делая еще один шаг по направлению к целостному пониманию человеческого субъекта. Не удивительно, что после работ о Канте та же Патриция Китчер написала ряд работ о Фрейде[148]. Однако вместо того чтобы увидеть во Фрейде мыслителя, который продолжает развивать проект трансцендентальной философии Канта, Китчер зачем-то начала критиковать психоанализ как провалившийся проект создания междисциплинарной целостной картины человеческого разума[149].

Фрейд так же, как и Кант, пытался изучать основания нашего субъективного опыта, которые в самом этом опыте не даны. Однако задача, которую поставил Фрейд, оказалась гораздо более сложной и гораздо более парадоксальной. Если Кант занимался трансцендентальными основаниями познания, то Фрейд — трансцендентальными основаниями желания. Именно у Фрейда трансцедентальная психология становится собственно психологией в широком смысле, т. е. изучением трансцендентальных оснований человеческой субъективности во всей широте ее проявлений (по ту сторону только познания).

Но именно этот выход в шаткую зону человеческого по ту сторону познания и ставит нас перед проблемой двойной прозрачности. Эта двойная прозрачность может быть также названа двойной трансцендентальностью, или трансцендентальностью в квадрате. Если Кант предлагает изучать то, что не дано нам в опыте, но при этом сам этот опыт определяет (трансцендентальность), то Фрейд предлагает изучать то, что не дано нам в опыте, но при этом определяет тот опыт, который дан нам лишь условно (удвоенная трансцендентальность). Если Кант имеет дело с невидимыми сваями видимого мира, то Фрейд — с невидимыми сваями невидимого мира. Прозрачность Канта становится двойной прозрачностью в случае с Фрейдом. Кант изучает данную нам субъективную объективность, «вещи для нас» и трансцендентальные основания, делающие эти «вещи» возможными; Фрейд — наложенную на эту субъективную объективность пленочку психической реальности и трансцендентальные основания, делающие эту психическую реальность возможной. Тот опыт, трансцендентальные основания которого предлагает изучать Кант, дается нам наглядно, практически принудительно; тот опыт, трансцендентальные основания которого предлагает изучать Фрейд, различается нами только после внимательного вглядывания в самих себя и в свои отношения с собой, миром и другими людьми. Вглядывания, которое для многих людей остается недоступной роскошью. Именно здесь, собственно, и заключается камень преткновения: почему Кант — общепризнанный авторитет, а Фрейд — противоречивая фигура, которую постоянно пытаются сбросить с корабля современности. Трудно отрицать наличие пространственно-временной организации нашего опыта, однако отрицание психического наложения на этот опыт, т. е. отрицание амбивалентных желаний, проекций, переносов, защитных механизмов, — постоянно встречаемая реальность.

Трансцендентальное Канта касалось в основном трансцендентальной структуры того, что мы назвали субъективной объективности. Его интересовало то, как субъект доопытно конструирует «мир в себе» в «мир для нас», который затем уже подлежит интерпретации, пониманию и осмысленному воздействию со стороны субъекта. Фрейда интересовала трансцендентальная структура субъекта в узком смысле. Традиция психоанализа — это традиция изучения трансцендентальной структуры психического субъекта как того, что определяет субъекта, при этом оставаясь вне возможности восприятия со стороны субъекта. Собственно, различные метапсихологические топики Фрейда — это как раз и есть попытка как-то систематизировать, структурировать эту трансцендентальную структуру субъекта, выявить анатомию субъекта — по аналогии с анатомией человеческого тела. Трансцендентальная структура субъекта — это и есть та объективная субъективность, которую мы пытаемся ухватить в данном размышлении.

Самая простая и в контексте психоанализа очевидная вещь, через которую понятие объективной субъективности может быть пояснено, касается внутренней структуры субъекта. Выше мы уже упоминали про Я и сознание — это самые очевидные элементы структуры субъекта. В контексте обсуждения субъективной субъективности мы делали упор на те содержания, которые генерируются Я и заполняют поле сознания. В контексте объективной субъективности как Я, так и сознание понимаются нами как чистые формы, как элементы структуры того интерфейса, через который происходит взаимодействие организма с окружающей средой. К этим элементам психоанализ добавляет еще ряд — Сверх-Я, Я-идеал, идеал-Я, Оно и т. д. И, естественно, бессознательное, которое в данном контексте обозначает те органы анатомии субъекта, которые не осознаются субъектом напрямую, но которые при этом оказывают непосредственное воздействие на функционирование этой анатомии. Если воспользоваться аналогией с человеческим телом, то сердце не ощущается человеком напрямую, при этом без его здорового функционирования никакое существование невозможно. В этом смысле сердце является бессознательным тела — но лишь до того момента, пока оно не начнет болеть или же создавать какие-то еще проблемы для человеческого организма. То же самое можно сказать и о Сверх-Я — его действие не осознается субъектом или же осознается им лишь отчасти, но без Сверх-Я функционирование субъекта серьезным образом нарушится, вплоть до каких-то серьезных психопатических нарушений. То есть в нормальном состоянии Сверх-Я находится по большей части в бессознательном или хотя бы в не до конца осознаваемом регистре.


Еще от автора Дмитрий Александрович Узланер
Жак Лакан: введение

Дмитрий Александрова Узланер – кандидат философских наук, психолог. Научный сотрудник РАНХиГС и МВШСЭН. Преподает теорию психоанализа в Высшей школе экономики. Данная работа основана на лекционном курсе «Введение во вселенную Жака Лакана (1901—1981)», который был создан в 2020 г. и который читался автором в ряде высших учебных заведений Москвы – в частности, Высшая школа экономики, Институт психоанализа на Чистых прудах. «Жак Лакан: введение» поможет читателю прийти к базовому пониманию лакановских теорий, проследить основной ход его мысли. Для широкого круга читателей.


Постсекулярный поворот. Как мыслить о религии в XXI веке

Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.


Рекомендуем почитать
Вырождение. Современные французы

Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.


Несчастное сознание в философии Гегеля

В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.


Проблемы жизни и смерти в Тибетской книге мертвых

В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.


Зеркало ислама

На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.


Ломоносов: к 275-летию со дня рождения

Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.


Онтология поэтического слова Артюра Рембо

В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.


Философский постгуманизм

Понятие «человек» нуждается в срочном переопределении. «Постчеловек» – альтернатива для эпохи радикального биотехнологического развития, отвечающая политическим и экологическим императивам современности. Философский ландшафт, сформировавшийся в качестве реакции на кризис человека, включает несколько движений, в частности постгуманизм, трансгуманизм, антигуманизм и объектно-ориентированную онтологию. В этой книге объясняются сходства и различия данных направлений мысли, а также проводится подробное исследование ряда тем, которые подпадают под общую рубрику «постчеловек», таких как антропоцен, искусственный интеллект, биоэтика и деконструкция человека. Особое внимание Франческа Феррандо уделяет философскому постгуманизму, который она определяет как философию медиации, изучающую смысл человека не в отрыве, а в связи с технологией и экологией.


Арт-рынок в XXI веке. Пространство художественного эксперимента

Рынок искусства – одна из тех сфер художественной жизни, которые вызывают больше всего споров как у людей, непосредственно в нее вовлеченных, так и у тех, кто наблюдает за происходящим со стороны. Эта книга рассказывает об изменениях, произошедших с западным арт-рынком с начала 2000‑х годов, о его устройстве и противоречиях, основных теоретических подходах к его анализу. Арт-рынок здесь понимается не столько как механизм купли-продажи произведений искусства, но как пространство, где сталкиваются экономика, философия, искусство, социология.


Новая модель реальности

Книга посвящена конструированию новой модели реальности, в основе которой лежит понятие нарративной онтологии. Это понятие подразумевает, что представления об истинном и ложном не играют основополагающей роли в жизни человека.Простые высказывания в пропозициональной логике могут быть истинными и ложными. Но содержание пропозициональной установки (например, «Я говорю, что…», «Я полагаю, что…» и т. д.), в соответствии с правилом Г. Фреге, не имеет истинностного значения. Таким образом, во фразе «Я говорю, что идет дождь» истинностным значением будет обладать только часть «Я говорю…».Отсюда первый закон нарративной онтологии: мы можем быть уверены только в том факте, что мы что-то говорим.


Природа и власть

Взаимоотношения человека и природы не так давно стали темой исследований профессиональных историков. Для современного специалиста экологическая история (environmental history) ассоциируется прежде всего с американской наукой. Тем интереснее представить читателю книгу «Природа и власть» Йоахима Радкау, профессора Билефельдского университета, впервые изданную на немецком языке в 2000 г. Это первая попытка немецкоговорящего автора интерпретировать всемирную историю окружающей среды. Й. Радкау в своей книге путешествует по самым разным эпохам и ландшафтам – от «водных республик» Венеции и Голландии до рисоводческих террас Китая и Бали, встречается с самыми разными фигурами – от первобытных охотников до современных специалистов по помощи странам третьего мира.