Объект - [52]

Много было похожих миров: зелёные леса, луга с цветами, одна — две деревушки, холмы, и, конечно же, безжизненная тёмная сторона. Сам Эван был родом с такого обычного мира. Но попадались и удивительные миры. Например, проплыл мир, полностью покрытый водой, но по этой воде плыл одинокий, громадный корабль. Или мир с покрытым старым лесом светлой стороной и с тёмной стороной, озарённой светом бессчётных факелов.

Много-много всего было, и все это автоматически записывалось и передавалось на Нокт…

Эван был мрачен — думал о своём нынешнем положении. Кто он? Неужели предатель? Враги, законники схватили его друга Шокола Эза, многих других участников Сопротивления. Где они теперь? Наверное, подвергнуты пыткам, замучены, а те, кто выжил — доживает свои последние денёчки на шахтах Нокта…

А что же он, Эван? Получается — служит врагам, спит с этой прелестной, но тоже вражеской Мэрианной?.. Но какой у него был выбор? Сказать изначально «нет», никуда не полететь, остаться в заточении? Кто бы от этого выиграл? Кому бы стало лучше?..

И всё же Эван оставался мрачным — ему казалось, что он поступил неправильно…

…Прохладная ладонь легла на его плечо, и Эван вздрогнул, обернулся. Это Мэрианна бесшумно вошла в его комнату, уселась рядом с ним на кровати. Заглядывая в глаза Эвана, она спросила:

— Ну что — продолжим наш разговор о поэзии?

Накануне, после занятий сексом, они действительно разговаривали о поэзии, и Мэрианна продекламировала Эвану множество четверостиший официальной Ноктской поэзии — четверостиший бодрых, и частично даже хороших, потому что это были лучшие, рекомендованные к разучиванию стихи такого рода. Эван же во время того разговора в основном отмалчивался. Он знал кое-какие стихи, но то были стихи запрещённые.

Но теперь Эвану было неприятно от этой своей закрытости. Сколько, право, можно скрывать от человека, с которым каждый день общаешься, свои взгляды? Быть может, и не все высказывать, но хотя бы намекнуть, посмотреть, как она отреагирует.

Вот Мэрианна Нэж спросила:

— Ну что — написал стихотворение?

— Четверостишие, как мы и уславливались, вот:

В тихий край, где ивы

Плачут поутру,

Где стога и нивы,

Завтра улечу…

— Неплохо для начала, — сказала Мэрианна. — Только лучше не «улечу», а "я уйду".

— Ничего тебе не напомнило? — с напряжением в голосе поинтересовался Эван.

— Нет. А что должно было напомнить?

— Ну это, впрочем, жалкое, слабое подражание стихам Кэя Нурца…

— Не слышала я о таком поэте.

— Он был казнён.

— Казнён? Кем же?

— Вами законниками, по приговору правительства.

— Так, сейчас проверим. Есть у нас здесь кое-какая база данных…

С этими словами Мэрианна подошла к стене и нажала кнопку. Из стены выдвинулись монитор и клавиатура. Сильные пальцы Мэрианны стремительно забегали по клавишам — запрос был послан…

И вот на экране появилось изображение Кэя Нурца, знакомое Эвану по тоненькой, подпольно изданной книжице его лучших стихов.

Мэрианна проговорила:

— Ну а, я уже и прежде слышала имя Кэя Нурца, знала, что он участник Сопротивления, но о том, что он сочинял стихи, в его досье не было упомянуто.

— Кэй — очень талантливый поэт.

— Ведь тебе нравится Сопротивление, — это был даже не вопрос, а утверждение.

Изумлённый Эван смотрел на Мэрианну, молчал. Она же, не оборачиваясь к нему, набивала следующий запрос.

Вот спросила у Эвана:

— А ты знаешь, за что казнили Кэя Нурца и сорок шесть его сотоварищей?

— За то, что они боролись против правительства.

— Верно. А в чём именно, по-твоему, заключалась эта борьба?

— Они действовали активно, было произведено несколько боевых операций.

— Террористических актов, — поправила его Мэрианна Нэж.

— Они боролись за свободу! — разгорячено воскликнул Эван.

— Вот сейчас я тебе покажу эту "борьбу за свободу".

На экране появилось изображение: к лазурному небу поднимался дворец, возведённый из белых, толстых стен. Под стенами дворца стояла трибуна, а под трибуной волновалась, бурлила многотысячная толпа.

Мэрианна пояснила:

— Это видеозапись десятилетней давности. Открытие нового Дворца Правительства.

— Но Нокте? — удивился Эван.

— Да, на Нокте. И, более того — в Аркополиса, в самой крайней, повёрнутой к свету точке этого города. Это было грандиозное мероприятие, к нему долго готовились. На площадь перед Дворцом были допущены не только жители центральных районов Аркополиса, но и обитатели трущоб. Более трёхсот тысяч человек собралось там. На трибуну, которую ты видишь перед дворцом, должны были взойти члены правительства и выступить с торжественной речью. Конечно, были предприняты всевозможные меры для предотвращения возможного теракта. Чего стоят только огромные кордоны нас, законников, которые обыскивали всех входящих на площадь. Но бойцы Сопротивления ещё за несколько месяцев до этого узнали о намечающемся торжестве. Тут-то и зародился у них этот план — уничтожить разом всех членов ненавистного им правительства. Уже потом мы выяснили, что в числе охранников был один из участников Сопротивления. За несколько месяцев ему удалось продвинуться на высокую должность, и именно поэтому ему доверили осматривать трибуну перед самым торжеством. Хорошо — хоть только одну часть трибуны, другие же части осматривали верные правительству люди. Но этому террористу удалось выполнить возложенную на него задачу — взрывчатка была заложена. Теперь смотри внимательно…