Объект 623 - [12]

Борису просто не повезло. Когда-то проход в оружейную штольню перегораживали мощные двери противоатомной защиты метровой толщины, способные выдержать качественный ядерный взрыв. Сейчас их створки были приоткрыты, в одну из них и въехал лбом Караванов. Свет от фонаря выхватывал из мрака страдающего молодого офицера, разведенные монументальные двери, окрашенные в косую черно-желтую полоску и снабженные на обратной стороне запорно-стягивающими устройствами.

— Жить будешь? — неодобрительно осведомился Глеб.

— Попробую, товарищ майор, — простонал Борька, явно преувеличивая глубину и тяжесть своих страданий.

— Это все фигня, — компетентно заявила Лида, припадая ко второй двери и беря пистолет на изготовку. — Я тут в прошлом месяце ночевала у подруги. Ночью просыпаюсь — сушняк страшный, пить хочется, темнота колючая. Примерно представляю, где кухня, и иду по коридору, руками перед собой машу, чтобы не ляпнуться во что-нибудь. А дверь как раз наполовину была открыта — слева пусто, справа пусто — и тут как хрясь лбом об ее торец! Вот это да, скажу я вам — искры из глаз, понять ничего не могу, обидно, кто это меня кулаком по лбу…

Караванов хрюкнул, забыв про свои страдания.

— После этого даже пить расхотелось, — грустно заключила Лида. — И синяк на лбу пришлось неделю пудрить… А у тебя, Борька, ерунда, подумаешь, бровь рассек.

Пришлось предупредить словоохотливых коллег, что здесь не «Смехопанорама» — и Глеб первым просочился за двери. В этой части объекта царила полная разруха. Вместо оружейной штольни, они попали в один из ремонтных цехов, расположенных на правом «побережье». Из мглы вырисовывались разинутые пасти канализационных люков, бетонные наплывы в полу, на которых размещались остатки станочного оборудования. Ржавые корпуса токарных, фрезерных, расточных, сверлильных станков, слесарных гильотин — из них удалили всю начинку, а у многих даже оторвали обшивку. Все это смотрелось как-то дико, апокалиптично. Особую прелесть картине придавали свисающие с потолка обрывки проводов и проржавевшие трубы, под которыми явно не стоило ходить. Спецназовцы маневрировали между станками, обогнули круглую станину, напоминающую гигантскую плаху, над которой завис покореженный козловой кран…

Возвращаться назад было глупо — здесь явно имелся проход в оружейную штольню. В правой части цеха зиял провал — паттерна метровой ширины. Она вывела на узкую металлическую лестницу. Десять ступеней вниз, узкий бетонный мешок, от которого убегал в неизвестность очередной коридор. Странно, что эту лестницу не разобрали. Впрочем, пытались отодрать одну из ступеней, не вышло, о рваный край запнулся Караванов и с ускорением и глухим высказыванием по матушке полетел в дыру.

— И наслал на него Господь десять казней египетских, — беззлобно ухмыльнулась Лида, заблаговременно перепрыгивая через клятую ступень.

— Да, не мой сегодня день, — обнаружил Борька, вырисовываясь из темноты с убитым видом и потирая ушибленное плечо. — Ладно, командир, не смотри на меня, будто я разбил бутылку твоего «Хеннесси». Лучше оцени — я сегодня впитываю все неприятности, которые могли бы достаться вам с Лидунькой.

Спецназовцы застыли, погасив фонари. В этой части подземного мира царила другая тишина — не такая, как в штольне, — глухая, спертая, утробная. И в этой тишине неподалеку капала вода, разбиваясь о каменную подошву.

— Вы, конечно, можете не прислушиваться к моему мнению, а заодно посмеяться над пресловутой женской интуицией, дорогие мужчины… — как-то заковыристо начала Лида, — но когда мы шли по цеху, у меня было просто дикое ощущение, что за нами кто-то наблюдает и крадется. Затылок просто взмок, если вы понимаете, о чем я…

Мужчины помалкивали. Могли бы отшутиться, но устами женщины, как говорится… По глухому сопению Караванова можно было догадаться, о чем он думает. Майора спецназа охватывало то же гадкое чувство. Он что-то ощущал — но было ли это ощущение нависшей над ними опасности? Он сомневался, что злоумышленники, промышляющие на заброшенной базе, станут за ними красться. Сыграют общий сбор, откроют огонь, перебьют к чертовой матери. Хотя кто их знает, честно говоря…

— Мистика… — неуверенно вымолвил Борис. — Здесь витают неприкаянные души безвременно почивших сталкеров… Может, перекурим, круги вокруг себя мелом обведем?.. — И охнул, получив под почку острым женским кулачком.

Глеб бесшумно вернулся на лестницу, вновь прокрался по черному коридору, не включая фонарь, и, сжимая рукоятку СПП, застыл у проема, выходящего в разграбленный цех. Несколько минут, укрывшись за косяком, он проницал тревожную тишину — и как-то не возникало ощущения, что сейчас она разразится шквальным автоматным огнем. Всё было тихо. Имелась отличная возможность списать предчувствия и позывы из подсознания на разболтанную нервную систему…

— Никого? — прошептали они хором, когда он вернулся. Он не стал им ничего отвечать, просто раздвинул и проник в очередной коридор, в котором было темно и неуютно…

По-видимому, строители не везде пробивали скальное тело горы, иногда, во имя экономии сил и средств, использовали уже существующие полости в камне. На этот раз они уперлись в лестницу, ведущую вверх, и вскоре оказались в низкой галерее, которую подпирали несколько рядов каменных колонн. В лучшие времена здесь был склад металлических изделий. Между колоннами громоздились остатки стеллажей. Многие из них были выдраны, распилены «болгарками». Но не везде дотянулись руки «хватких хозяйственников». Как-то зловеще, сюрреалистично смотрелись вмурованные в потолок верхние стойки стеллажей, покосившиеся полки, проржавевшие опоры — при полном отсутствии их нижних частей! Казалось, что эти нелепые конструкции парят в воздухе. Временами отдельные из них падали под собственным весом, о чем наглядно свидетельствовали разбросанные по полу фрагменты полок, опор и перекладин.