Объединяй и завоевывай - [41]

Кореец провернул ноготь еще раз. Солдат превратился в бесформенную груду цвета хаки и замер у ног победителя.

Чиун тотчас извлек ноготь из утробы мексиканца и заботливо обдул его, как обыкновенно обдувают дуло герои вестернов, совершив удачный выстрел из кольта.

– Сплошная показуха, – хмыкнул Римо.

– Просто один из приемов настоящего мастера Синанджу, каковым в один прекрасный день сделаешься и ты, если, разумеется, рассудок у тебя возьмет верх над упрямством.

Тем временем пришел в движение стоявший поодаль танк.

Римо с Чиуном терпеливо наблюдали за тем, как надвигалась на них стальная громада, давя гусеницами трупы поверженных.

В самый последний момент мастера Синанджу спокойно отступили в сторону.

Водителя это явно озадачило. Развернувшись на пятачке, он попытался было раздавить корейца, но тот снова сделал шаг в сторону, и танк прогрохотал мимо.

Римо, оказавшись вне поля зрения водителя, подскочил сзади и нанес удар по траку шевелящейся гусеницы.

И вот она уже тянется за танком, словно блестящая металлическая змея, сверкающая на солнце.

Машина беспомощно закружила на месте.

– Вы оба под арестом, сеньоры! – сердито крикнул водитель, прекратив наконец бесполезное движение.

– Что-что? – поинтересовался Римо.

– Я говорю, вы арестованы.

– Ничего не слышу. Придется вам вылезти наружу.

Водитель приподнял люк. Остальные машины бронепатруля проследовали дальше, полагая, что одного танка здесь вполне достаточно. Теперь ему никто не смог бы помочь, даже если бы захотел.

– Я не вылезу! – заявил водитель.

– А как, спрашивается, вы нас тогда арестуете? – осведомился Римо.

– Какая разница!

– Отлично! Засим позвольте откланяться. Пойдем, папочка. Кишка у него тонка нас арестовывать.

– Ничего не тонка! Приказываю вам вернуться. Немедленно.

Водитель танка распахнул наконец люк и выбрался на броню, сжимая в руках бельгийскую автоматическую винтовку ФАЛ.

– Ну, видите? Я не боюсь грингос.

– Похоже, он нарывается, папочка.

– Ой как я испугался! – Кореец замотал головой от притворного ужаса.

Солдат между тем приближался. Римо с Чиуном невозмутимо поджидали его у обочины.

– Стоять смирно! Вы арестованы, – продолжал свое мексиканец.

– Вы не знаете случаем, где обретается подкоманданте Верапас? – спросил Римо.

– Так вы хуаресистас?

– Нет. Просто Верапас нам кое-что задолжал.

– Что же, интересно?

– Свою жизнь.

– Ха! Откуда мне знать, где скрывается этот парень в маске? Вы, однако, не забывайте, что арестованы. Ишь, разговорились...

– Вы тоже под арестом, но арестом кардиологическим, – бросил в ответ Римо.

– Ке?

Солдат и не заметил, как взметнулась вверх рука Римо и ствол винтовки отлетел в сторону. Не заметил он и молниеносного удара Чиуна в грудь – туда, где бешено колотилось сердце водителя.

Мексиканец лишь ощутил, что ему на миг стало нечем дышать. Потом он упал на спину и сучил ногами до тех пор, пока сердце его не остановилось.

– Вот что значит грамотный удар «Гром дракона», – заключил Чиун.

– Я готов наносить его хоть каждый день. Обойдусь и без ногтей, в стиле Фу Манчи, – отозвался Римо.

– Настанет час, и ты пожалеешь, что у тебя на пальцах нет божественного украшения.

– Но ведь ты всегда рядом под рукой!

– Придет пора, и меня не станет, – печально откликнулся учитель.

Римо промолчал. Учитель, конечно, прав. Жить вечно не может никто. Даже мастер Синанджу.

Глава 16

Президенту Соединенных Штатов Мексики еще не приходилось переживать столь тяжкую годину. Более того, о таких трудных временах он и не слыхивал. Его любимая Мексика в прошлом уже достаточно настрадалась. Страну постоянно лихорадило еще со времени завоевания.

Всякий раз, когда над Мексикой занималось солнце перемен, неожиданно сгущались тучи, и страна снова проваливалась в тартарары. Но и на самом дне бездны сквозь мрак пробивался лучик надежды, и люди в какой уже раз поднимали головы и тянулись к свету.

Таким образом, народ вновь устремлялся к счастью и вновь обретал силу, но лишь для того, чтобы через какое-то время пасть духом и погрузиться в пучину отчаяния и неверия в завтрашний день.

Что поделаешь – муй, то есть очень по-мексикански. Таков уж дух нации.

Короче говоря, страна жила хуже не придумаешь. Но только теперь президент уяснил, что такое настоящее бедствие. Он ощущал его приближение всеми фибрами души, поглядывая сквозь покосившиеся окна своего кабинета в Национальном дворце на город, который теперь лежал в руинах и постепенно покрывался толстым слоем жирного вулканического пепла.

Хмурый серый город... Куда подевалась его сахарная белизна? Должно быть, нынешний Мехико здорово смахивал на погибшие Помпеи. Но жители Помпеи никогда не страдали так, как мексиканцы.

Нынешнее землетрясение оказалось худшим из всех. Остаточные толчки достигали силы в 6,9 балла по шкале Рихтера. Никто, впрочем, не знал, много это или мало. И если много, то каковы же тогда последствия землетрясения в 12 баллов?! Многие дома, пережившие землетрясение 1985 года, теперь разрушены до основания. Мертвых оказалось столько, что их не успевали считать.

Потом, когда земля успокоилась, проснулся Попокатепетль. Началось извержение, толчки возобновились.