Обаламус - [52]

— Ну, как ты? Судя по глазам, ночью был рецидив…

— Ага… Ещё какой! — со всей возможной бодростью в голосе ответил я. — Но нет худа без добра: удалось понять, что кошмар этот ещё из детства тянется. И осталась одна проблема: совершенно не представляю, что с таким полезным знанием делать дальше?

Здесь я сильно кривил душой. Но не рассказывать же сейчас майору о встречах с Обаламусом, о его предполагаемой роли в моих кошмарах? Ладно, надеюсь, на методику лечения эти умолчания не повлияют…

Выслушав рассказ о пауке, скрипе створок и высотобоязни, Слава, похоже, даже обрадовался.

— Обычная паническая атака! — торжественно объявил он. — Просто классический случай! Вопрос лишь в том, что ты хочешь со всем этим делать? Как видишь идеальный выход из ситуации?

— Идеальный? — усмехнулся я. — Это чтобы в обмороки при каждом скрипе не хлопаться…

— Ясен пень! — спокойно сказал Слава. — А что вместо этого? Тут, понимаешь, всё дело в гормональном регулировании. Организм человека при стрессах специальные вещества вырабатывает: катехоламины. Наиболее известны из них два: адреналин, называемый ещё «гормоном страха», и норадерналин — гормон агрессии и ярости.

— Гм… — с сомнением протянул я. — Страх хорошо помню, и сильный! Но чтобы ярость…

— Подожди! — остановил меня Слава. — Дай срок, ярость тоже появится! Почему я об идеальном выходе спросил? Науке известны три варианта решений: что делать, если курсант хочет стать лётчиком; как поступать, если мальчика интересует карьера бухгалтера; и наконец — способ изготовления берсёрка из обычного бойца… Какой выбираем?

— В чём разница между ними? — решил уточнить я.

— Теоретически: в соотношении адреналина и норадреналина, которое будет в дальнейшем вырабатываться при стрессах. А практически: методики разные! — улыбнулся Слава. — Ну, и лучше всего из них, как ты, наверное, догадываешься, я первую изучил…

Глаза майора горели азартом. Ещё бы, такая возможность полезными навыками поделиться!

— Давай ещё немного теории, — попросил я. — И о лётчиках поподробней, если не трудно!

— Понимаешь, первая паническая атака у всех взрослых проходит одинаково, — неторопливо начал Слава. — В кровь поступает лошадиная доза адреналина. Ну, симптомы описывать не стану, ты их и так не забудешь. Страх парализует человека. Но не навсегда. Один, два, три случая… А на четвёртый — к нему добавляется раздражение, недовольство, ярость. Но это только если стрессы продолжаются! А можно сейчас попробовать просто забыть об эпизоде и затем стараться избегать подобных стрессов. Если обходиться без них достаточно долго, в следующий раз страх будет ещё сильнее, зато уходить от опасности ты станешь гораздо старательней. Это путь мирного бухгалтера.

— Гм… — задумчиво протянул я. — Извини, но не вдохновляет!

— Рассмотрим второй вариант, — согласно кивнул Слава. — Берсёрк! Здесь тоже просто. Нужно только поставить во дворе чучело врага и после каждого стресса лупить по нему, чем ни попадя. Адреналин при этом практически полностью заменяется норадреналином. И очень скоро естественной реакцией на любой раздражитель станет уже ничем не сдерживаемая агрессия… Вплоть до полной потери самоконтроля!

— Так ещё хуже! — возразил я. — А третий вариант…

— Он сложнее двух первых! Но, — Слава поднял вверх палец. — Зато позволяет добиться оптимального соотношения между страхом и яростью. Два гормона поступают в организм в том же идеальном соотношении, что и у гуляющей по двору крысы, которая одинаково хладнокровно убегает от котёнка, коли ей с ним нечего делить; и нападает на слона, если тот загнал её в угол. Опасность только в том, что человек при этом варианте нуждается в жёстком контроле и самоконтроле, потому что может незаметно для себя скатиться к одному из двух первых сценариев…

— Не хотелось бы… — сказал я. — А насколько велика опасность?

— Ну, в твоём случае она не чрезмерна! — ответил Слава. — Собственно, всё уже само собой идёт в правильном направлении, нужно только чуть-чуть помочь матушке-природе…

— И что надо делать? — спросил я. — Практически?

— Наилучший способ побороть все ужасы сразу, — сказал майор. — Это найти самый сильный из своих кошмаров и спокойно, без суеты, преодолеть его. Тогда остальные, более мелкие страхи ты будешь побеждать легко и непринуждённо. Вот, чего ты сейчас больше боишься?

— Говорил уже: пауков и высоты!

— А кого из них сильнее?

Гм… Надо прикинуть…

— Высоты, наверное… — неуверенно отвечаю я. — Если она большая, конечно, а я не пристёгнут!

— Ну и прекрасно! — обрадовался Слава. — Будем тренироваться на высоту, а пауков используем для контроля! У вас на АМС[63] стальной трос с тралрепами имеется?

— Найдём… — удивился я. — А зачем?

— Профессию канатоходца начнёшь осваивать. Да, не бледней ты так! Канат на первое время над самой землёй протянем. И ходить ты сначала будешь по деревянной планке или по линии, на асфальте нарисованной. Это — пока технику движений ни освоишь… Главное, не дрейфь! Я семь лет инструктором проработал! Видел бы ты, из каких тряских трусов приходилось иной раз истребителей лепить!

41

Тренировки мы начали в тот же день. Между двумя берёзами Слава прочертил линию на земле, уложил деревянную планку и принялся учить меня, как надо правильно переставлять ступни, чтобы при этом ни я сам, ни трос под ногами не раскачивались. Движения эти чем-то неуловимо напоминали балетные па. Руки мне приходилось держать горизонтально, чтобы балансировать ими в случае надобности. Под насмешливыми взглядами сослуживцев чувствовал я себя полным идиотом. На следующий день после обеда аэродром закрылся из-за адвективного тумана. Мы натянули стальной трос в полуметре над землёй, и Слава выдал мне двухметровый шест. Под трос у одной из берёз он подсунул табурет.