Обагренное божество - [2]

Он глубоко похоронил тлеющие угли своего гнева и продолжил, отогнав от себя упреки. Теперь мало значило то, что им говорили перед прибытием на Кибелу, будто это назначение полностью церемониальное, что это вопрос долга, а не сражение, в котором нужно драться. Возможно, он и его боевые братья неосознанно верили, что развращенным был не интересен этот мир-кладбище, теперь они отплачивали за эту ошибку кровью своих врагов.

Рафен перешел на шаг, когда они приблизились к леску, который враг выбрал для своего военного лагеря. Здесь явно кончались нетронутые, ухоженные газоны кладбища — по периметру лагеря Предателей расходились огромные, темные участки гниения, появляющиеся из расширявшегося кольца зараженных растений и токсичных отходов. В некоторых местах земля раскрылась подобно застарелой ране и исторгла из себя мертвых.

Поверженные и изуродованные могильные памятные камни лежали рядом с черными переплетенными костями, извергнутые свеже сгнившей землей. Палец Рафена подергивался на спусковом крючке болтера, внутри перчаток его суставы побелели от напряжения. В нем горел порыв праведной ярости, страстное желание битвы пело в его венах. Он жестом указал остальным Кровавым Ангелам отойти и держаться на месте. Он заметил выгодную позицию на углу разрушенного склепа и впервые за этот день Рафен увидел врага. Он сделал все, чтоб устоять перед искушением изрешетить их.

Несущие Слово. Когда-то они были одними из самых набожных Легионов Адептус Астартес, но эти дни давным-давно канули в лету. Губы Рафена растянулись в гримасе отвращения, когда он наблюдал, как Космодесантники-предатели расхаживали туда-сюда, высокомерно маршируя меж тентов из содранной с орков кожи и все еще дымящихся после приземления шаров "Клешней страха". Он прислушался к тлетворным выкрикам вражеских демагогов пока те бродили по краю лагеря, выплевывая мерзкие молитвы и напевы, перекрикивая плачь рабов-сервиторов и непрерывно щелкая нейрохлыстами по спинам илотов.

Несущие слово были темным отражением Рафена и его братства. Их боевая экипировка была залита ярко-красным, оттенком запекшейся крови, на их броне преобладал единственный знак — вопящий рогатый демон на фоне восьмиконечной звезды.

Многие из Десантников Хаоса носили шлемы с рогами из филигранных и искусно вырезанных детских костей, или страницы из кожи с богохульным текстом, закрепленные на керамите обсидиановыми винтами. Другие ходили с открытыми головами и демонстрировали лица, покрытые ритуальными рубцами, клыками или крюками деформированных хрящей.

Один такой Десантник Предатель тщательно совершал богослужение, пытая раба, чьи крики так далеко разносились ветром. Одна его рука оканчивалась группой корчащихся металлических щупалец, которые щелкали и хлестали в воздухе, как будто имели собственный разум. В другой руке мучитель держал вибро-посох, который он использовал как скульптор, с бесконечной осторожностью отсекая узкие полосы плоти. Крики жертвы октавами колебались вверх и вниз, и Рафен внезапно понял, вражеский солдат играет на мужчине, как на инструменте, развлекая себя сочинением симфонии боли. Рафен отвел взгляд, сконцентрировавшись на непосредственной миссии. Его командир отделения, Брат-Сержант Корис дал совершенно четкие приказы — Рафен и его отряд должен был просто найти лагерь врага и определить силы и диспозицию противника. Они не должны вступать в бой. Настроив ауспекс на собравшиеся войска, он различил штурмовые подразделения, массивные громады Терминаторов и всего лишь горстку машин. Он прикинул варианты: это могла быть разведка боем, возможно была послана сдерживающая, тяжело вооруженная пехота, чтоб проверить оборону планету до начала серьезной атаки. На мгновение Рафен задумался о судьбе их ротного корабля, оставленного на орбите; рано было говорить о том, что если такие огромные силы Предателей высадились на планете, то небеса уже принадлежат врагу. Он не рассматривал перспективы того, чтобы это значило для них. С более чем половиной погибших или раненых во время первоначальной неожиданной бомбардировки, Космические Десантники дрогнули и заняли оборону, инициатива в сражении была на стороне врага. Но в следующее мгновение, ход мрачных мыслей Рафена был резко остановлен. Из открытого люка деформированного "Секача" вышла фигура, которая была на целых две головы выше всех остальных в лагере Предателей. Его броня по краям была покрыта зловещей золоченой гравировкой, и узор адских рун размазывался и сливался пока ауспекс Рафена изо всех сил пытался считать их. Свисающие с его рук и талии перевязи стальных цепей оканчивались горящими, черепоподобными жаровнями, из наплечников веером торчали омертвевшие отростки, кажется, источающие тонкие струйки отравы. Рафен раньше уже видел чемпионов заклятого врага, так что у него не было сомнений, что он смотрел на магистра военных сил на Кибеле.

Кусочек воспоминаний проплыл перед взором Рафена пока он наблюдал, как высокий Несущий Слово приблизился и стал разговаривать с мучителем. Он вспомнил фрагмент описаний из лекций наставлений старого Кориса, когда седой ветеран служил инструктором. Несущие слово всегда единодушно носили извращенный знак Хаоса Неделимого, практиковали свои нечестивые культы под руководством высших чинов Предателей — и Рафен был уверен, что этот длинный был из их числа. Темный Апостол был здесь, у него на виду! Рука на болтере опять дернулась, и он позволил развлечь себя мыслью об убийстве этого животного, несмотря на звенящие в его голове приказы сержанта. Жажда крови сдержанно грохотала в ушах, знакомое предбоевое напряжение гудело в самой его сути. Единственным выстрелом он мог бы мгновенно посеять беспорядок в стане врага, но тогда он потерпит неудачу, их наблюдения будут поставлены под угрозу и оборона его братства в Некрополитии будет разбита. Неохотно он немного ослабил хватку.