Об условиях социальных взаимоотношений ведьмаков, магов и инквизиторов - [13]

  Нагло заявила я.

  - Правда? Не чувствую.

  Не менее нагло ответил полубог. Я аж поперхнулась от негодования.

  - Более того, могу даже доказать обратное, - заявил этот гад, останавливаясь. - Вы позволите?

  Но крикнуть в ответ "Нет!" я так и не успела.

  Он молниеносно повернулся, и притянул меня к себе. Сильные смелые руки смяли тонкую ткань моей блузки и прижали к твердому мужскому телу. Он был похож на сталь, жесткий, не сгибаемый, никогда не думала, что человек может быть настолько твердым. А потом я почувствовала прикосновение его губ. Почти невесомое, такое нежное, трепетное, он словно касался меня не телом, а душой. Валерий застонал, а я замерла, боясь вздохнуть, словно от этого мир вокруг, вместе с такими странными ощущениями в моей груди, может разлететься на тысячи осколков. Неуверенно, не зная правильно ли я поступаю, не задумываясь, что я вообще делаю, я прильнула к нему: так не хотелось разрывать это волшебство. Поцелуй стал ощутимее, глубже, настойчивее. Все внутренности сжались в тугой узел. У меня закружилась голова и коленки-предательницы отказались служить опорой. А еще в глазах потемнело и я, кажется, падаю. Сильные руки подхватили, прижали к груди, и такой ласковый голос зашептал:

  - Девочка моя, ты что? Родная, открой глаза.

  Валерий сел на лавку. Меня удобно уместили на коленях, и всё так же прижимая к себе одной рукой, другой приподняли мою голову.

  - Ну же, посмотри на меня.

  Уже чуть тревожно шепнул полубог и вновь поцеловал. Глупый ход, очень глупый, так я вообще никогда в себя не приду. Ни одно живое существо не вынесет столько... столько тепла и ласки, столько чувств, переданных одним прикосновением. Он целовал мои ресницы, кончик носа и снова губы. И шептал, шептал просьбы, на которые я никак не могла себя заставить откликнуться. Мир вокруг кружился, не давая возможности найти точку опоры, а по телу прокатилась волна почти болезненного жара.

  - Какая же ты красивая, - восхищенно выдохнул он, прикасаясь губами к выступившему на щеках румянцу, - Волосы как карамель, глаза как мёд и кожа, словно молоко. Какая же ты сладкая.

  Он вновь прильнул к моим губам. Всё, это полный и безоговорочный... нокаут. С губ, как признание моего поражения, вырвался полу-стон полу-всхлип.

  - Не прогоняй меня. Позволь быть с тобой рядом ночью хотя бы во сне.

  Простонал он, прижимая меня еще сильнее, будто пытаясь растворить в себе.

  - Не прогоняю.

  Тихо-тихо ответила я. И снова поцелуй.

  - Спящим красавицам положено приходить в себя от поцелуя, а не терять сознание.

  Укорил меня Валерий, продолжая покрывать легкими поцелуями мою шею, ключицы...

  - Не могу оторваться от тебя. Это какое-то наваждение. - простонал он.

  - Это всегда так бывает? - слабым голосом уточнила я.

  - Что "это"? - выдохнул полубог мне в висок.

  - Поцелуи.

  Он замер, а потом наклонился к самым губам, и остановившись буквально в миллиметре, спросил:

  - То есть в этой области у тебя тоже только теоретические знания.

  "Благодаря тебе уже нет" хотелось ответить, но смущение накрыло меня с головой от осознания того, что сейчас произошло, и я не смогла вымолвить ни слова. Так и лежала в его руках, не открывая глаз и прислушиваясь к сильным и быстрым ударам сердца.

  - Дурочка.

  Я прямо кожей почувствовала его улыбку.

  - Маленькая моя дурочка. Только моя.

  Повторял он снова и снова целуя. И так тепло стало. Не из-за жаркого лета вокруг, не из-за яркого Солнца над головой, а из-за него. Из-за него одного.

  - Не хочу тебя отпускать, - заявил он твердо.

  Кажется, прошла уже целая вечность, а мы всё сидим на лавочке в парке. Точнее он на лавочке, а я... сколько я не просила, с рук меня так и не спустили.

  - Мне на работу надо. - почему-то ляпнула я, а потом огляделась вокруг и задумалась, - Или не надо... А, сколько времени?

  - Почти пять утра.

  - Через час вставать, - рассеянно проговорила я.

  - И зачем тебе работать? - спросил Лера, теребя мою перекинутую на грудь косу.

  - Потому, что сон закончится, и ты, плод моей неуёмной фантазии, исчезнешь, а я останусь.

  - А если я не исчезну? - вкрадчиво вопросил собеседник.

  - Ммммм... сомневаюсь, что я буду в восторге, - и, глядя на то, как Лера нахмурился, я пояснила, - Это здесь ты такой... такой... - мои щеки вспыхнули, и я опустила глаза. - Это здесь ты "такой". - собравшись с мыслями подвела я итог, - А там, сволочь, к которой я и на километр близко не подойду.

  Мужчина напрягся, из позы его испарилась вся расслабленность, а в глазах поселилась злость и огонь.

  - И что же я тебе такого сделал?

  - Ты? А ты тут причём? - удивленно моргнула я, - Это тот гад мне... Не хочу вспоминать. Не буду говорить. - скривившись я отвернулась, чтобы он не увидел наворачивающиеся на глаза слёзы.

  Вот только раскиснуть сейчас не хватало для полного "счастья"!

  - Прости меня. Я ведь не думал, что это ты. Я так устал за эти три десятка лет. Я ведь искал тебя. Везде искал, а тебя всё нигде не было. И я отчаялся, решил, что раз не судьба, то надо смириться... Но с поста всё равно не ушел. Наверное, я надеялся, где-то на подсознательном уровне, верил, что рано или поздно ты придёшь. И ты пришла, а я... Прости меня.