Об упадке искусства лжи - [2]

Мужчины въ той далекой странѣ были и вмѣстѣ и порознь всѣ поголовно лжецы. Ихъ обычное «Какъ поживаете?» звучало ложью, ибо, на самомъ дѣлѣ, они вовсе не интересовались, какъ кому живется, если только спрашивающій не былъ случайно гробовщикомъ. На обычный вопросъ отвѣчали такой же обычной ложью; никогда никто не ставилъ научнаго діагноза о собственномъ здоровьѣ въ каждомъ такомъ случаѣ, а отвѣчалъ наугадъ и обыкновенно существенно ошибался. Лгали даже гробовщикамъ, говоря, что «скоро, кажется, совсѣмъ конецъ», ложь въ высшей степени похвальная, такъ какъ, ничего не стоя одному, она очень радовала другого. Если какой-нибудь посѣтитель мѣшалъ своимъ неожиданнымъ появленіемъ, его сердечно привѣтствовали: «Очень пріятно!», а въ глубинѣ души думали: «я бы хотѣлъ, чтобы ты былъ среди людоѣдовъ, и чтобы теперь наступило ихъ обѣденное время». А когда онъ уходилъ, то грустно спрашивали: «Развѣ ужь вы собираетесь?» и присовокупляли: «Милости просимъ… заходите почаще»… И все это никому не вредило, такъ какъ никто не обманывался и не обижался, между тѣмъ какъ правда доставила бы обоимъ только неудовольствіе. Я полагаю, что такая «ложь вѣжливости» должна быть культивируема, какъ граціозное и милое искусство. Вѣдь говоря по правдѣ, самая изысканная, самая утонченная вѣжливость есть ничто иное, какъ прекрасное зданіе, построенное отъ фундамента до крыши изъ легковѣсныхъ и позлащенныхъ кирпичиковъ милой, самоотверженной лжи.

То, о чемъ я скорблю теперь, это возростающая популярность наглой правды. Постараемся сдѣлать все возможное, чтобы свергнуть ее съ неподобающаго пьедестала! Оскорбительная правда нисколько не лучше оскорбительной лжи.

Не должно никогда говорить вслухъ ни ту, ни другую. Тотъ, кто говоритъ оскорбительную правду только потому, что иначе могъ бы лишиться душевнаго блаженства, долженъ сообразить, что такая душа собственно и не достойна никакого блаженства. Про того, кто лжетъ съ цѣлью помочь въ нуждѣ какому-нибудь несчастному малому, ангелы небесные навѣрное воспѣваютъ: «Вотъ геройская душа, рисковавшая собственной репутаціей, ради помощи ближнему своему! Слава великодушному лжецу!».

Если оскорбительная ложь не можетъ считаться дѣломъ похвальнымъ, то въ той же самой мѣрѣ и оскорбительная правда. Фактъ, признаваемый даже судебнымъ законодательствомъ.

Въ числѣ другихъ, употребительныхъ формъ лжи, мы имѣемъ еще молчаливую ложь, — обманъ, заключающійся въ томъ, что нѣкто просто молчитъ и тѣмъ скрываетъ правду. Многіе черствые поборники правды потворствуютъ этому пороку, воображая, что они не лгутъ, если только не высказываютъ ложь.

Ложь есть нѣчто обязательное: мы всѣ лжемъ и не можемъ не лгать. Поэтому мы должны пріучить себя лгать обдуманно и красиво, лгать съ доброй цѣлью, а не со злой, лгать ради чужой выгоды, а не своей собственной, лгать успокоительно, любовно, гуманно, а не страшно, оскорбительно и враждебно; лгать пріятно и граціозно, а не грубо и пошло; лгать увѣренно, свободно, энергично, съ высоко поднятой головой, а не робко, пугливо, съ смущеннымъ лицомъ, какъ будто стыдясь нашего высокаго призванія. И тогда только мы освободимся отъ разростающейся и заразительной правды, потрясающей основы страны, и тогда только мы станемъ велики, добры и прекрасны, какъ достойные обитатели планеты, по отношенію къ которой обыкновенно лжетъ даже сама всемогущая природа, — за исключеніемъ развѣ тѣхъ случаевъ, когда грозитъ намъ какой-нибудь особо мерзкой катастрофой. И тогда… но я еще новичекъ и слабый ученикъ этого прелестнаго искусства и не смѣю поучать столь почтенное общество…

Нѣтъ, не шутя, мнѣ думается, что было бы весьма назидательнымъ предпринять философское изслѣдованіе о томъ, въ какихъ именно формахъ ложь можетъ быть примѣняема нами съ наибольшей пользой (такъ какъ все равно намъ всѣмъ приходится лгать и всѣ дѣйствительно лгутъ), а также, какихъ формъ надлежитъ намъ особенно избѣгать, — и эту-то задачу я съ глубокимъ убѣжденіемъ смѣло передаю на разрѣшеніе настоящаго ученаго общества этого вполнѣ созрѣвшаго учрежденія, члены котораго безъ сугубой лести должны быть признаны въ данномъ отношеніи классическими мастерами!

1896