Об опыте расследования умышленных убийств и изнасилований - [46]

Мне поручили принять это дело к своему производству.

Когда поступает заявление об изнасиловании, невольно начинаешь спешить, потому что все по делу неотложно: допрос потерпевшей, осмотр места происшествия, освидетельствования, изъятие и осмотр одежды. Но на время допроса потерпевшей по этой категории дел я стараюсь забыть, что надо спешить, ибо первые показания потерпевшей — самые достоверные, они лишены влияния последующих разговоров о происшествии. Поэтому я стараюсь допросить потерпевшую обо всех мелочах, предлагаю ей вспомнить все детали.

Следствие началось, как всегда, с допроса потерпевшей.

Рашевская рассказала, что она сошла с поезда около часу ночи. Ее не встретили. Только отошла от вокзала, навстречу, со стороны вагончиков, идет парень и поет песню «Поезда». Чувствуется, что он пьян, путает слова. Подошел, пошел провожать, несмотря на возражения.

Раньше его не знала. Он назвался Володей, одет в шапку с кожаным верхом, «москвичку» черную, серые брюки, туфли. Под «москвичкой» — черная вельветка с замком от воротника донизу. Дошли до глухого места, окруженного заборами огородов. Неизвестный стал заламывать руки за спину, стаскивать одежду. Кричать было бесполезно — домов поблизости нет. Преступник показал нож и спросил: «Хочешь жить?». Снял с нее валенки и пальто. Рашевская с полчаса сопротивлялась, потом обессилела. Ноги и руки ничего не чувствовали от холода. В борьбе с головы его в огород упала шапка. Насильник полез за ней в огород, но держал Рашевскую при этом за шарф, накинутый ей на шею. Когда взбирался на забор, обломил доску, зацепившись «москвичкой».

Изнасиловав ее, парень ушел в направлении вагонов строительно-монтажного поезда.

Явившись в сельсовет, Рашевская то же самое рассказала председателю. Тот проявил расторопность, дошел в вагоны и нашел там парня по имени Володя. Оказалось, что вечером Володя Железнов был пьян, уходил в 22 часа за водой и вернулся только после полуночи. Одет он был в шапку, черную «москвичку». Председатель привел Железнова в сельсовет. Как только вошла потерпевшая и увидела парня, она сразу узнала в нем насильника, назвала «нахалом» и ударила по лицу…

По делам об изнасиловании всегда встает вопрос о достоверности показаний потерпевшей и обвиняемого, и часто бывает нелегко решить, кто дает правдивые показания. В таких случаях мелкие детали, на которые надо обращать внимание при допросе потерпевшей, нужны не только для розыска лица, совершившего преступление, но и для того — в неменьшей степени, — чтобы получить возможность убедиться в достоверности показаний потерпевшей. Если мелкие подробности, не очень существенные в целом по делу, объективно получат подтверждение в ходе следствия, можно меньше сомневаться в том, что потерпевшая говорит правду.

В данном случае показания Рашевской нашли объективное подтверждение. При осмотре места происшествия в огороде, на снегу, была обнаружена отломанная доска, два углубления в снегу — следы обуви неизвестного, и третье, округлой формы, возможно, от падения шапки. Был найден также крючок от пальто потерпевшей. На изломе доски в заборе обнаружены и изъяты ворсинки, возможно, от одежды преступника.

Одежда Рашевской оказалась порванной, на пальто не хватало крючка. На белье имелись пятна крови. Судебно-медицинским освидетельствованием подтверждалось, что у нее имеется недавний разрыв девственной плевы, соответствующий по времени описываемым ею обстоятельствам.

Руки и ноги у нее обморожены. Из влагалища потерпевшей взяли мазок для судебно-биологического исследования.

На вопрос, по каким признакам она узнала Железнова, Рашевская ответила, что в момент борьбы с насильником прошел поезд, осветил лицо неизвестного, и она хорошо запомнила крупный нос, толстые губы, а также одежду: шапку, «москвичку». Вот только брюки на нем вчера были серые, а сегодня черные.

Железнов категорически отрицал, что когда-либо видел потерпевшую, и отрицал факт полового сношения с ней. Он пояснил, что вчера был пьян, вечером в 22 часа пошел с приятелем за водой, но воды они не принесли, а зашли на вокзал, легли на лавку в зале ожидания и уснули, проспав до 4 часов утра. Потом ушли в вагон, где все уже спали.

Кассир, единственный человек, который был на вокзале и мог видеть Железнова, сказала, что действительно видела, как двое парней легли на лавке, но когда пришел поезд, на котором приехала Рашевская, она уже ушла с работы. То, что Железнов мог совершить преступление, не исключалось, потому что Рашевская не сразу ушла с вокзала, а минут 10 договаривались с работниками, обменивающими почту, чтобы оставить им до утра вещи. Этого времени хватило бы Железнову на то, чтобы дойти до вагонов и потом выйти навстречу Рашевской.

Но цвет брюк — единственное, что никак не совпадало. Допросом рабочих СМП, всех, кто видел вечером Железнова, было установлено, что он не мог быть в серых брюках, у него их совсем не было. Вечером накануне все видели его в темных брюках.

Это настораживало. Но потерпевшая могла добросовестно заблуждаться, неверно запомнить эту деталь в одежде. Итак, Железнов все отрицает. Но ведь зачастую по такого рода делам подозреваемый, пытаясь уйти от ответственности, не признает даже очевидных фактов. Так или иначе, следователь обязан объективно во всем разобраться, у него не должно возникать чувства предубеждения.