Об одной заповеди Христа - [14]

Еще один образ души-женщины, которая находит путь к Богу, предстает в рассказе о бедной вдовице, положившей в сокровищницу храма две лепты — все свое пропитание. Таинственный смысл женского образа в Евангелии — это душа, находящаяся в разных отношениях с Богом. Дева — это чистая душа, невеста, ждущая жениха, душа, осененная надеждой веры и познания Бога. На брачном пире (отметим, что брак — это вечный союз, а если не вечный — то это сожительство), обретшая Бога, вступив в союз единства, вдовица — душа, потерявшая этот брак. Именно такая душа подошла к храму, чтобы к ней вернулось через прощение прежнее счастье — единство с Богом. Две лепты (Мк., 12. 42) (а они похожи на таланты — деньги — способности) открывают возможность нового возвращения — обретения пути забвением себя, отданием всего, что есть в тебе подлинно живого, пусть и ничтожно малого — сокрушения, надежды, благодарности за прошлое. Это вольное самоотверженное движение отдать целиком и навсегда, исполненное дерзновения, помогает не только вернуть, но и принять ещё больше, так как Бог только и ждет, как отдать нам все, что у Него есть — даже Сына.

У нас, как и у вдовицы, может быть мало жизненных сил для взаимности — пол-лепты радости о другом, пол-лепты мольбы о другом, пол-лепты памяти другого — соделывание нашего поприща, по заповеди Христа, будет осуществление по жизни этих скромных возможностей. В жизни христианина первым поприщем является вход в храм рукотворенный, где только присутствие Бога в Его Таинствах и Откровениях, но есть храм больший, нерукотворный, и второе поприще — вхождение в этот храм, когда взаимность осуществляется непосредственно: ты в Нем, а Он в тебе, и теперь они едины. Путь здесь не дорога к определенному пункту, а способ единения, неизбывное развитие взаимности, обновление не только творческого, но и ожидаемого.

О том, как идут поприще с человеком, смертельно раненным грехами — разбойниками, рассказывает притча о добром самарянине, в ней очень важен конец, о котором обычно упоминают бегло. После того, как умирающий доставлен в гостиницу (перекликается с «в дому Отца обителей много, а если нет, иду и уготовлю вам»), дает деньги на лечение, а потом возвращается заплатить непредвиденные издержки (за долго заживающие раны-грехи), то есть этот путь случайный встречный идет до конца без дополнительных просьб — пример, как можно быть готовым простить, когда уже прощал. Прощая, быть готовым к новому предательству, которое тоже можно одолеть милостью. Если не готов простить путнику семь раз, умноженные на семьдесят, — бессильно твое добро, не пройдешь с ним поприща.

Если за буквальным смыслом мы почувствуем, доверимся духовному призыву, то и с нами может случиться описанное в Евангелии: «Но, чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи, — сказал Он расслабленному: «тебе говорю: встань, возьми постель твою и иди в дом твой» (Лк. 5. 24).

Непосредственное впечатление таково, что надо идти к родимому очагу. Но можно спросить здесь: где мой настоящий дом, если мне простили грехи? У Отца. Это еще одно свидетельство, что в глубине, как сокровище нам не нужна дорога со Христом, а нужны помощь, здоровье, удача в бизнесе от Него, не нужно вечных обителей у Отца, отношений с Ним, поэтому Ему и негде голову приклонить. Можно было, как Самарянка у колодца Иакова о своих мужьях, спросить, где моя обитель? А то, что у меня было — не дом, как у нее — не мужья.

«Но Бог сказал ему: безумный! В сию ночь душу твою возьму у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?» (Лк. 12. 20). В этой притче говорится о человеке-богаче, которому не нужен путь-общение (пусть и с нищим), нужно только питание! И оказывается, что, оказавшись рядом с лоном Авраамовым, при дороге второго поприща, он не может попасть на нее к людям, желавшим взаимности — между ними бездна. Из сочетания этой притчи с притчей о талантах, которые надо умножать, можно сделать вывод, что важнейшие дары человека, составляющие истинное богатство, — не научная изобретательность, не способность к художеству, не музыкальность, а те, что помогают умению дружить — быть вместе, но именно эти таланты богач закопал в землю.

В Символе веры мы исповедуем, что желаем второго поприща: «чаю жизни будущего века», свидетельствуя, что та жизнь нам самим недоступна, то есть законы той жизни невозможны для исполнения здесь, но не забываем про них на реках Вавилонских, помним сердцем и верим, что, будучи верными в малом, обретем спасение, вернувшись в Горний Иерусалим любви. Поэтому одна из добродетелей — память смертная — является напоминанием о втором поприще, а не о конце, прекращении всего. Для того, чтобы оно стало нам возможно с Ним, Ему «….должно пострадать… и быть убиту…» и « если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой*[7] и следуй за Мною» (Мф. 16. 21, 24). И тогда, казалось, теряя душу, обретешь ее — оказывается, она живет, только когда теряет себя, а сберегая себя — умирает в одиночестве. Еще и еще раз Христос, взойдя на Свой Крест, приглашает нас вместе с Собой в путь, взяв наши кресты, посвященные и завещанные Им нам — признания Его вольных, а потому спасительных страданий и смерти от нашего эгоизма.