Об обновленчестве, экуменизме и 'политграмотности' верующих - [13]

Детальное пережевывание экуменической и обновленческой темы имеет и еще одно печальное следствие. Сами того не желая, мы плодим и разносим по свету соблазны. Вспомним: пересказывание деталей греха всегда строго воспрещалось святыми отцами, даже на исповеди. Почему? Да потому, что в душе всегда находятся струнки, симпатизирующие греху и вздрагивающие при его напоминании. Ничего не поделать, таково наше немощное существо!

Что же скажем в этой связи об обновленчестве и экуменизме? Трудно сыскать заразу в духовном отношении более опасную для современного обывателя. Что привлекает людей в либерализме? Либерализм гуманен. Он стремится изменить Церковь так, чтобы любой мог свободно войти в нее, ничего в себе не меняя. Войти -- и даже того не заметить. Это ведь очень привлекательно: оказаться в числе "избранных Богом" и живущих "духовной жизнью" (не чета другим) безо всякой внутренней ломки, без умирания ветхого человека и рождения нового, без мук пробуждающей

ся совести. Таким образом, в основе обновленчества и экуменизма без труда обнаруживается ни что иное, как маловерие, гордыня и сластолюбие, а это настолько сильные и заразительные страсти, что не будет удивительным, если под их влиянием соблазны и недоумения возникнут даже в тех душах, где их не было раньше.

Представьте себе, к примеру, антирекламу порнографии, для вящей убедительности обильно приправленную наглядными пособиями -- образчиками порнопродукции. Какое впечатление на душу произведет эта "критика"? Ответ очевиден. Та же ситуация и с церковным либерализмом. Раскрывать все секреты экуменической и обновленческой кухни -- занятие в духовном смысле весьма сомнительное. Тем не менее мы раз за разом попадаемся на эту удочку, вынося на общий суд те вещи и суждения, которые, по слову апостола Павла, не должны даже именоваться среди христиан.

До боли обидно бывает видеть ответную реакцию поборников "чистоты Православия" на очередное сумасбродство кого-либо из либералов. Складывается впечатление, будто последние полностью сроднились с ролью бульварных знаменитостей и окончательно решили поступать от противного -- создавать вокруг себя скандалы и действовать на нервы своим противникам, испытывая от этого злорадное удовольствие. Традиционалисты же, увы, пока не находят ничего лучшего, как подбирать брошенную перчатку и, предоставляя право выбора оружия своим оппонентам, как-то вяло и обреченно следовать за ними к месту новой дуэли. Пожалуй, если завтра или послезавтра две-три известные своими чудачествами персоны, сидя за чашкой чая, решат созвать какой-нибудь "Всероссийский собор либерального духовенства", консерваторы уделят этому частному начинанию столько внимания, что превратят его в по-настоящему масштабное и значительное событие.

Повторюсь еще раз, необходимость контраргументации и разъяснительной работы по проблемам экуменизма и обновленчества сегодня отрицать невозможно. Должна существовать церковная пресса, должны быть межконфессиональные контакты, должна быть современная по форме православная проповедь. Дело совсем в другом. Мы объявляем священную войну за традицию, но при этом, похоже, постоянно путаем вещи местами: не традиция нуждается в нас, но мы нуждаемся в традиции. Не мы призваны хранить Православие, а Православие -- нас. Чтобы православная традиция оставалась живой, за нее надо бороться не внешним образом -- ею просто нужно учиться жить.

Вспомним ситуацию с обновленчеством 20-х. Церковь в крайне тяжелом положении. Гонения большевиков, внутренний раскол. Кажется, нет никаких возможностей для управления положением, противодействия самозванному Высшему Церковному управлению. Не то, чтобы с помощью средств массовой информации нельзя ни о чем известить верующих -- сообщение с Патриархом и между архиереями отсутствует. Любые попытки связаться с епархиями пресекаются властями. Обновленцам удаются, казалось бы, беспрецедентные махинации и аферы. Но вот удивительное дело! Темный, малограмотный, абсолютно неосведомленный "о сути момента" церковный народ в самый решительный момент отказывается идти за раскольниками! Люди чувствуют подмену. Чувствуют ее в духе, ибо сердце, приученное к стоянию в истине, различает то, что не под силу различить уму. А каково было бы оказаться в подобных условиях иным из нынешних православных, убеждения которых, как некий дайджест, составлены "по материалам печати"? Может ли послужить этот словесный хлам надежным основанием той глубокой и искренней веры, твердость стояния в которой нам, возможно, предстоит проверить уже в самом ближайшем будущем? Сможем ли распознать грядущие духовные соблазны, если копили, по большей части, политический капитал?

В том, что все наиболее важное в Церкви зависит не от политических интриг и баталий, можно убедиться и из примера последних лет. Буквально у нас на глазах произошло настоящее чудо -- Православие в России не просто возродилось, но возродилось именно в традиционных, консервативных формах--с неизмененной богослужебной практикой, с довольно жестким отношением к экуменизму, с твердым святоотеческим фундаментом, с постепенным налаживанием нормальной общинной жизни. Все это может показаться вещами само собой разумеющимися, но в действительности это не так. Русскую Церковь "лихорадило" с конца XIX века; затем -- памятный всем обновленческий раскол, противоречия с эмиграцией и физическое подавление властями любого идейного несогласия в пределах России; наконец, 50-80-е годы -- это тоже период очень противоречивых процессов в отношениях с государством и внутри самой Церкви. Все рациональные (политические) предпосылки скорее склоняли ситуацию к тому, чтобы, возродившись, Русское Православие представляло собой нечто гораздо более либеральное, чем мы видим ныне. Но ведь все случилось по-иному! Без дебатов, без обличительства, безо всякой агитации большинство новообращенных, которых никто не ориентировал политически, утвердилось именно на консервативной позиции, восторжествовали именно традиционные взгляды! Церковь очень разрослась -- не десятки, а даже сотни новых приходов по всей стране с молодыми пастырями во главе. Такое развитие вполне могло происходить иначе, вдохновляться другими, более "прогрессивными" лозунгами и идеями. Более того, на фоне горбачевской "перестройки" -явления по своей сути более чем либерального* (* -- думается, феномен "Перестройки" очень серьезен и нуждается в отдельном подробном осмыслении. Духовное значение этой "тайны беззакония" глобально и простирается гораздо далее государственных и экономических реформ в Советском Союзе и других соцстранах. Она обозначила наступление целой эпохи для всего человечества. За десять дет у нас в России азарт всего "перво-перестроечиого" как-то уже подзабылся, но, удивительное дело, на Западе и сегодня эта идеология продолжает привлекать пристальное внимание. Отставной президент Михаил Горбачев продолжает очень активную деятельность, слывет "самым любимым человеком в мире" и регулярно приглашается для участия в самых значительных политических и общественных мероприятиях. Во время вручения в Германии очередной премии им было заявлено следующее (не ручаюсь сейчас за дословную передачу, но общий смысл был таков): "Опыт Перестройки, столь удачно примененный в России, необходимо распространить и на весь мир". Особого внимания, анализа и оценки заслуживает нынешняя духовная ориентация Михаила Сергеевича -- его откровенные симпатии к оккультизму и неоязычеству. На недавно состоявшемся в США крупнейшем конгрессе "Ныоэйдж" он играл одну из самых заметных ролей. По-видимому, "Ньй эйдж" и др. подобные движения представляются ему в роли наиболее надежных союзников в грядущей "Всемирной Перестройке".) -- модернистский вариант развития выглядел бы более логичным. Постсоветское общество все эти годы катилось в абсолютно противоположном направлении -- по пути "гуманизма и прогресса", -- и лавина эта была настолько мощной, что могла запросто похоронить под собой любые проявления консервативного мышления в России.