Об этом, или Полная фигня под названием Смысл жизни - [13]

Шрифт
Интервал

За плечами огромное количество прочитанной литературы по данной тематики, но такого системного подхода, такой глубины, в которой сплелись и теория, и практика, и вместе с тем такой простоты, я не встречала. Ещё раз спасибо.

С уважением, Стэфани Маккей.


Здравствуйте, Стэфани!

Вам тоже спасибо за теплый отклик. С момента работы над книгой, действительно, прошло много лет. Для вас эта тема сейчас актуальна, поэтому и всколыхнуло, для меня уже нет.

Николас.


Здравствуйте Николас. Вы столько лет жизни потратили на этот поиск. Неужели тема больше для вас неактуальна. Жаль. У меня возникло несколько вопросов, касательно таких базовых понятий как свобода, принятие, любовь, ну и «просветление». Ещё хотелось кое-что уточнить про ментальный хлам… Какой вы находите практику наблюдения за мыслями?

Спасибо.

Стэфани Маккей


Стэфани,

Если брать такие базовые понятия как свобода, принятие, любовь, то здесь проявляется некая ущербность собственного «Я», по сравнению с тотальной свободой, любовью и принятием, о которых говорится в книгах просветлённых. Такие базовые понятия как свобода, принятие, любовь не могут проявляться в присутствии «я». Потому что они с ним несовместимы. Это действительно тотальные понятия. Они не могут быть предметом внимания или хотения «я». Они есть только в отсутствие «я». Всё остальное, — то, что люди обычно подразумевают под «свободой, принятием, любовью», — даже близко не лежало к этим абсолютам. Опять же по причине присутствия «я». Потому что там, где «я», — там всегда война. Там борьба с другими, и даже борьба с самим собой, борьба ЗА, борьба ПРОТИВ. Любовь к чему-то или кому-то… По какой причине? Почему «я» хочет кого-то любить? Почему его всё время тянет к другому?

«Я» — это вечный раб обстоятельств, условий, оценок, приязни и неприязни. «Я» не может существовать самостоятельно. Вообще-то, чтобы «я» почувствовало себя или узнало себя как «я», обязательно требуется его противоположность — «не-я». Если и можно было бы увидеть в «я» что-либо абсолютное, тотальное, то это лишь абсолютная, тотальная зависимость. То есть — абсолютная и тотальная несвобода. Поэтому формула «Я люблю» абсурдна по своей сути. «Я» не может любить. «Я» может только хотеть. «Я» всегда чего-то хочет. Или не хочет. Что, по сути, одно и то же. «Я» не принимает то, что есть. Если бы «я» сумело хотя бы на мгновение слиться с любовью и исчезнуть, растворившись в ней, то оно ни при каких обстоятельствах не смогло бы засвидетельствовать и запомнить этот факт и, следовательно, поведать о нём развесившему уши миру. Поэтому веете индивидуумы, которые описывают свой опыт «слияния с сущим» и другие «духовные переживания» попросту вешают нам лапшу на уши. Они просто милые фантазёры. Ну, ведь правда же, никто же не умер от их фантазий. Все живы, здоровы, только в очередной раз немного разочарованы тем, что у них у самих как-то не совсем получилось. Мне кажется, что просветление — это какая-то ментальная ловушка для тех, кто, будучи по природе своей просветлёнными, считают себя непросветлёнными. Просветление есть только в отсутствие просветлённого. Понимаете? Вы теперь понимаете, почему Будда сказал: «Встретишь Будду, убей его»? Потому что не может быть никакого просветлённого Будды. Может быть только просветление. Хотя мы и не определили ещё, что же это такое — просветление. Но в чистом, предельном случае, это именно так. Потому что мы не можем рассматривать промежуточные варианты. Тут в точности как с беременностью: либо да, либо нет. Третьего не дано. Всякий раз, когда я слышу слово «просветление», у меня тут же возникает целая куча вопросов. Ну, действительно, как же это может быть? Как вообще человек может быть просветлённым? И что это такое — просветление? Как это вообще определяется? Если человек умён и мудр, — это одно. Такого человека можно слушать, и слушать, и слушать. И это можно понять, потому что это человека определённым образом характеризует и отличает от других, причём по совершенно ясным параметрам. Но как понять, просветлён человек или нет? По каким признакам? Если он сам себя таким называет, или кто-то из тех, кто его знает, то меня это совершенно не убеждает. Как Вы думаете, имеет ли смысл призывать воду стать водой? Или призывать воздух стать воздухом? Или призывать просветлённого стать просветлённым? Интересно, кому нужно это заблуждение? На кого оно работает и что делает с теми «просветлёнными», которые, погрузившись в заманчивую идею просветлённости, забыли о своей реальной просветлённости? Ну, разумеется, чем больше желающих обрести просветление, тем меньше тех, кто знает о том, что он по природе своей уже является просветлённым. Точно такая же ситуация имеет место в любой религиозной конфессии. Для примера возьмём православную религию, которая призывает человека искать Бога. И человек ищет. Многие ищут. Только эти искатели даже не догадываются, что ищут то, чего никогда не теряли. Поэтому и найти никак не могут. Как же найдёшь то, чего не терял?

Вы знаете, когда я внезапно пришёл к пониманию того, при каких условиях возможно просветление, я был в шоке. У меня руки опустились. Какое-то время я даже пребывал в состоянии отчаяния. Ну, как же, отобрал сам у себя любимую игрушку, при помощи которой мой ум вывел меня на этот высокий уровень понимания. Не вывел — вытолкнул. А там всё иначе. Все прежние цели разом обесценились и рухнули. Ничего не осталось. Всё, все усилия оказались абсолютно тщетными и не ведущими никуда. Вот это был облом! Я ещё какое-то время пытался себя пообманывать, но это уже не имело прежней силы.


Рекомендуем почитать
Про повесть о королевстве поли (пояснение к повести «Дайте руку королю»)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.



Сэляви

Стихи Вероники Долиной давно знакомы любителям поэзии, поклонникам авторской песни. Они просты и лукавы, одновременно безыскусны и полны метафор.Впервые читателю предлагается столь большое собрание стихов В. Долиной «из жизни»; многое публикуется впервые; рассказ «Тихий зайчик», фото из архива и развернутые интервью добавляют немало интересного к образу известного автора.


В небе Антарктиды

Автор книги — полярный летчик, Герой Советского Союза И. И. Черевичный рассказывает о людях авиационного отряда Первой советской антарктической экспедиции, об их дружбе, окрепшей в борьбе с суровой природой. Со страниц книги встают живые образы наших замечательных летчиков, механиков, радистов — тех, кто самоотверженным трудом умножает славу нашей авиации. Несмотря на трудности быта и работы на не исследованном еще шестом континенте, эти люди всегда бодры, всегда готовы пошутить и посмеяться.Книга проникнута чувством высокого патриотизма.


В черной пасти фиорда

Аннотация издательства: Книга «В черной пасти фиорда» — это рассказ и раздумья командира подводной лодки «Л-20» Краснознаменного Северного флота о боевых походах подводного корабля, его торпедных атаках и постановке мин, о действиях экипажа в трудных ситуациях. Автор воспоминаний — капитан 1 ранга в отставке Виктор Федорович Тамман — с душевной теплотой повествует о мужестве, стойкости и героизме подводников.


Кузькина мать Никиты и другие атомные циклоны Арктики

Четвертая книга морского историка, члена Союза писателей России Олега Химаныча рассказывает о создании в Арктике Новоземельского полигона, где испытывалось первое советское атомное оружие. Автор исследует события с начала 50-х XX века, когда США и Советский Союз были ввергнуты в гонку ядерных вооружений, и отслеживает их до 1963 года, когда вступил в силу запрет на испытания атомного оружия на земле, в воздухе, под водой и в космосе.В основе повествования — исторические документы, которые подкрепляются свидетельствами непосредственных участников испытаний и очевидцев.В книге сделан акцент на те моменты, которые прежде по разным причинам широко не освещались в литературе и периодической печати.