Об Эмманюэле Бове - [5]
Луиза Бов выказала фанатическое рвение во всем, что касалось ее мужа. Она хотела, чтобы ему была воздана справедливость… чтобы его гений был признан, а память его реабилитирована. К ней, в квартиру на площади Соединенных Штатов, в которой, овдовев, она жила со своей сестрой Колетт, звонили люди; они предлагали экранизировать один из романов Бова и переиздать один из рассказов, но Луиза неизменно назначала цену, "достойную Бова", и это было больше, чем кто-либо мог заплатить.
В итоге, единственный доход, который принесли ей творения ее мужа, составил четыре тысячи франков, которые выписал ей Ив Ривьер, купив три рассказа в 1972 году. Единственная биография Бова была работой бельгийского иезуита на звание мастера в университете Лувэна.
Сестры Остенсоер жили на прежней квартире в семнадцатом округе, просторной и довольно мрачной, и, понемногу, две женщины наполнили ее всем тем, что Ривьер, приходивший просить права на три рассказа, назвал "многочисленными мертвыми вещами". Мэри Блюм, американская журналистка, которая находила двух старых женщин довольно одинокими, время от времени навещала их. Топор тоже. Две сестры представляли собой загадочную, взаимодополняющую пару. С годами Луиза все более толстела (к концу жизни она носила сердечный стимулятор и едва могла ходить), а Колетт становилась все более худой… "ссохшейся", как говорит Топор. Они без конца спорили, поскольку Луиза была ревностной коммунисткой, а ее сестра – не менее ревностной голлисткой, которая провела войну в Лондоне за дешифровкой посланий генерала. Луиза пила вино; Колетт, будучи англофилкой, – чай и шерри. Луиза Лери на протяжении многих лет вспоминает Луизу Бов… которую она называет "маленькой толстушкой". Той случалось, на одном из вернисажей в галерее Луизы Лери, по улице Монсо, приставать к другим приглашенным с разговорами о своем муже. Она умерла в год, когда во Фламмарионе были опубликованы "Мои друзья".
Известность – довольно жестокая почесть во Франции. Французы, быть может, никогда не перестанут читать Пруста. Стендаля или Флобера, но людям, способным в короткое время и с одинаковым энтузиазмом увлекаться Марксом, Фрейдом и Блаженным Августином и так же быстро их забывать, не угрожала опасность проникнуться долгой привязанностью к Эмманюэлю Бову. Для большей части из них удовольствие, которое они находили в Бове, было радостью открытия.
Его романы имели определенную тенденцию размываться, по крайней мере, при воспоминании, и, к тому же, одержимых Бовом сегодня, может быть, более интересует человек, нежели его книги, поскольку примечательна сама верность Бова своему странному литературному жанру. Однажды, когда Бов испытывал сложности с началом романа, издатель Жан Файар зашел к нему и посоветовал постараться найти большой сюжет, как это делали русские романисты; Бов ответил, что, на его взгляд, это тональность, а не сюжет, придавала прелесть их книгам…, что, по размышлении, не было никакой разницы между интригой романа Достоевского и сценарием французского комикса. Его проблема была не столько в выборе тональности, сколько жанре выбранной тональности. Его книги – изящные репродукции, но то, что они воспроизводят, это все то же состояние восприятия жителя городской окраины. Его персонажи невинны, как невинны коровы. У них нет "индивидуальности". Они не злы, но пошлы и привязаны к своему горю, словно бы эта привязанность была формой борьбы. Они болезненны в своей эксцентричности, суетливы в деликатности. Они полны сетований, как и сам Бов.
В 1926 году Бов прожил некоторое время в небольшом товариществе неблагополучного пригорода Бекон-ле-Брюйер, между Курбуа и Асньер, и, когда съехал оттуда, сделал это сюжетом одного рассказа. Он рассказывал, что в Бакон-ле-Брюйер было трудно представить женщину, уснувшую в руках своего любовника, коллекционера, перебиравшего свои марки, хозяйку, готовившуюся к приему гостей, прихорашивавшего влюбленного или бедняка, получившего письмо, сообщавшем о наследстве. В Бекон-ле-Брюере "счастливые моменты жизни отсутствовали". И, быть может, однажды этот город исчезнет, и никто того не заметит. "Так, навсегда оставляя сегодня Бекон-ле-Брюйер, не могу помешать себе думать о том, что этот город настолько же хрупок, как и живое существо, которое я покидаю. Они умрут, может быть, через несколько месяцев, в тот день, когда я не прочту газет. Никто не сообщит мне об этом. И я буду долго считать, что они еще живы, как я думаю обо всех, кого встретил, до тех пор, пока не узнаю, что прошли годы, как их уже нет".
Май, 1985
«Футурист Мафарка. Африканский роман» – полновесная «пощечина общественному вкусу», отвешенная Т. Ф. Маринетти в 1909 году, вскоре после «Манифеста футуристов». Переведенная на русский язык Вадимом Шершеневичем и выпущенная им в маленьком московском издательстве в 1916 году, эта книга не переиздавалась в России ровно сто лет, став библиографическим раритетом. Нынешнее издание полностью воспроизводит русский текст Шершеневича и восполняет купюры, сделанные им из цензурных соображений. Предисловие Е. Бобринской.
Книга популярного венгерского прозаика и публициста познакомит читателя с новой повестью «Глемба» и избранными рассказами. Герой повести — народный умелец, мастер на все руки Глемба, обладающий не только творческим даром, но и высокими моральными качествами, которые проявляются в его отношении к труду, к людям. Основные темы в творчестве писателя — формирование личности в социалистическом обществе, борьба с предрассудками, пережитками, потребительским отношением к жизни.
Э. М. Форстер (1879–1970) в своих романах и рассказах изображает эгоцентризм и антигуманизм высших классов английского общества на рубеже XIX–XX вв.Положительное начало Форстер искал в отрицании буржуазной цивилизации, в гармоническом соединении человека с природой.Содержание:• Куда боятся ступить ангелы• Рассказы— Небесный омнибус— Иное царство— Дорога из Колона— По ту сторону изгороди— Координация— Сирена— Вечное мгновение• Эссе— Заметки об английском характере— Вирджиния Вульф— Вольтер и Фридрих Великий— Проситель— Элиза в Египте— Аспекты романа.
Латиноамериканская проза – ярчайший камень в ожерелье художественной литературы XX века. Имена Маркеса, Кортасара, Борхеса и других авторов возвышаются над материком прозы. Рядом с ними высится могучий пик – Жоржи Амаду. Имя этого бразильского писателя – своего рода символ литературы Латинской Америки. Магическая, завораживающая проза Амаду давно и хорошо знакома в нашей стране. Но роман «Тереза Батиста, Сладкий Мёд и Отвага» впервые печатается в полном объеме.
«Подполье свободы» – первый роман так и не оконченой трилогии под общим заглавием «Каменная стена», в которой автор намеревался дать картину борьбы бразильского народа за мир и свободу за время начиная с государственного переворота 1937 года и до наших дней. Роман охватывает период с ноября 1937 года по ноябрь 1940 года.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.