Оазис - [12]

— Да, Арье, — продолжила меня обрабатывать Лилит, — внешний вид, это действительно важно! Встречают-то по одежке!

Лорд Лукка вернулся, неся в руках шелковую рубашку пронзительно синего цвета, расшитую такого же цвета нитками. В принципе, ничего особенного, если не считать того, что вещь смотрится дорого и качественно.

— Иди, померяй!

Я послушно пошла в туалетную комнату, несколько пошатываясь не в пример Лорду Лукке.

Рубашка оказалась впору. Точнее, сидела, как влитая. Выгодно подчеркивая достоинства и скрывая недостатки. И кроме всего прочего привлекала внимание. И сочеталась с моими русыми волосами, которые в комплекте с ней тоже становились ярче. И длины была правильной. И… В общем, достоинств у нее была масса. Как и у ее создателя, который свое творение на мне тоже оценил.

— Великолепно, Арье! Все драконы будут наши!!! И еще вот, смотри! Я тут кое-что новое применил, эээ… технологически… — Лорд Лукка покрутил волшебный фонарь в руках, и комнату залил приглушенный голубоватый свет. Рубашка замерцала легкими искрами. Я в зеркале поймала свое отражение. Это было необыкновенно красиво.

— Я делал вышивку нитью с алмазным напылением. Стиль 'звездное небо', у меня уже коллекция готовится.

— Беру, — решила я.

***

Сегодняшний вечер мы решили провести на качелях, и как только стемнело, спустились в сад. Тульчинизз нес очередную миску с черешнями, Кольдранаак толстую книгу, а я кувшин с лимонадом и стаканы. У качелей никого не было. Большинство наших одноклассников предпочитали проводить вечера в башнях. Наверное, темноты боялись. А нам наоборот нравилось. Даже излишне мужественный Кольдранаак находил в таких вечерних посиделках романтическую прелесть.

Мы с Тулем устроились на качелях, а Коль зажег пару волшебных фонариков и занял одну из скамеек. Кипарисы, окружившие поляну, создавали атмосферу уюта и некой отгороженности от внешнего мира. Пахло пряностями и зноем. Качели легко разрезали своим полетом тьму, а Коль, сосредоточившись и так и не донеся взятую из миски черешню до рта, вслух зачитывал нам очередную понравившуюся ему поэму:

Схватив копье и бросив взгляд в его лицо бледнее снега, она пришпорила коня,

Он с башни ей махал платком, молясь в надежде на удачу,

Кричал: 'Скачи моя любовь быстрее ветра! Бейся за меня!

А я пока еще поплачу…'

Копытом лошади топча, она неслась вперед и ветви сосен пролетали мимо будто стрелы

Пещеры черный зев раскрылся грохоча Принцессу заманить

Но хитрость тролля угадав и засадив в него копье за дело

Она вошла с надеждой победить!

Тот бой был длинен, сутки промелькнули все устали ждать и волноваться

Принцесса вышла, вытирая черный меч о плащ врага

Он с башни побежал, не забывая спотыкаться

И по пути складая буквы слов любви в слога

Но счастья нету в этом мире для двоих влюбленных страстно,

Не суждено им вместе быть

Предсмертный тролля выпад в цель попал, она угасла

Успев любимого обнять и обхватить.

Я схватился за голову, еле удержавшись на качелях.

— Кольдранаак! Прекрати немедленно! Я вообще не могу это слушать!

— Почему? — вполне невинно поинтересовался он. — Это же классика! — он пролистал книгу и, открыв оглавление, зачитал название. — Фискальдууз Бульзи Аак 'Песнь о Принцессе Акусте, верном Туруре и страшном пещерном тролле, который…', — но я не дал ему договорить.

— Да это же ужас что такое!

— Да ладно тебе Лель! Мне нравится! — к нашей беседе присоединился Туль. — По-моему очень весело.

— Чего уж тут веселого. Там наверняка дальше продолжение, как она умирает от ран, и он должен будет взойти с ней на погребальный костер!

— Вот Лель! Ты с каждым днем становишься все циничнее! — не выдержал Кольдранаак, — Это же история любви.

— А ты все глупее! Неужели ты искреннее считаешь, что смерть на погребальном костре — достойный удел?

— Да! Ибо без любимой жизнь не мила! А смерть, она ко всем приходит рано или поздно, так чем тот же погребальный костер хуже? Так хоть во имя великой цели и для воссоединения с предметом своей страсти!

— Слов у меня для тебя не хватает!

— Ну-ну, мальчики, не ругайтесь! — со смехом сказал Тульчинизз, который получал неизменное удовольствие от наших перепалок. — Я думаю, что в этой книге есть и еще что-нибудь интересное.

— Конечно же! — с нескрываемым энтузиазмом откликнулся Коль. — Например, вот это. Лель, тебе точно понравится! Это мое любимое. Называется 'Голубь любви'

С хрустом сложив свои крылья,

Голубь любви упал,

И прямиком по центру

Он шею любви сломал.

Не сумев залечить свои раны,

Он кровь любви пролил,

Но голубь взлететь пытался,

В нем голос любви говорил.

Но с крыши голубь сорвался,

Он голос любви сорвал,

Крылом зацепиться пытался,

И кости любви поломал,

И кровь на земле оставляя,

Голубь любви пополз,

И путаясь в перьях пушистых,

К кровавой земле примерз.

Раскрытым клювом зевнул он,

И пасть он любви порвал,

Подергался голубь немного,

Любовь он осознавал…

Но след любви потерялся,

И слез не осталось следа,

Но голубь еще трепыхался,

Осталась любви еда,

Но пастью разорванной много

Еды любви не наешь,

И голубь ушел в вечность,

В вечной любви брешь!

Теперь уже не выдержал Тульчинизз и продолжил:

А если бы это был слоник,