Оазис человечности №7280/1. Воспоминания немецкого военнопленного - [42]

Значит, едем вместе, больше мне ничего не надо.

Список читали довольно долго. Кто-то говорит, что фамилий больше чем 150, наверное, не меньше двухсот. У тех, кого не вызвали, кому ждать следующей отправки, вытягиваются лица, а у тех, кто поедет с нами, — сияют. Мы просто не в силах совладать с нашим счастьем; человек двадцать из нас только что пришли с ночной смены — так они еще даже не мылись, только теперь собираются в умывальную.

Сразу видно, что наша группа составлена не случайным образом. Все, кто работал на кухне, все «артисты», специалисты из мастерских. И еще в нашей группе — это сразу бросается в глаза — вспомогательная охрана, пленные, которые были в помощниках при русских солдатах. Это что, «все, кто хорошо работал»? Спрашиваю об этом Макса, никакого объяснения мы не находим, ну и черт с ним! Главное — мы поедем домой!

Еще раз вызвали каждого по фамилии, велели в таком же порядке идти в кладовую, получать обмундирование. Выдают все новое, даже нижнее белье. Интересно, откуда у русских столько немецкого обмундирования? Наверное, захватили при наступлении, вермахту было уже не до балласта…

Мне опять досталась серая униформа, от авиации. Покончили с обмундированием поздно, обед получали вместе с вечерним супом, но многие даже есть не хотят, такой уж это был беспокойный день…

Только начинает темнеть, как опять включается громкоговоритель: нам велят построиться на плацу. Что там еще за новость? Оказывается — еще какая! Нам приказывают взять шинели, у кого есть — личные вещи, и через полчаса, снова по пять человек в ряду. Наш «комендант» Зоукоп и Starschina в голове колонны — мы выходим маршем за ворота лагеря. Оставшиеся смотрят с недоумением нам вслед.

Маршируем в темноте, без охраны, без часовых. Макс сказал, что идем на вокзал. На вокзал без охраны? Ну, конечно, мы же едем в Одессу или в какой-то другой порт, где нас ждет корабль, мы поплывем в Германию! Никто, наверное, не маршировал раньше так радостно. Примерно через час приходим в Макеевку на вокзал, он совершенно пуст. Понятно, ночь, на работу еще никто не едет. Ждем на перроне.

Подходит пассажирский поезд, три вагона в нем — специально для нас. Все еще не верим своему счастью — неужели это за наши представления, за хорошую работу и дисциплину мы поедем домой раньше всех! Занимаем места без толкотни, хотя каждому хочется быть рядом со своими. И тут мы видим, что наш «комендант лагеря» не просто привел нас на станцию — нет, он тоже едет домой! Вот уж кто заслужил это, ведь как он о нас заботился, всегда защищал интересы пленных перед русским начальством…

Он садится вместе с нами, дирижер Вольфганг освобождает ему место, а сам он постоит — так лучше ощутишь свободу, говорит Вольфганг.

Наш вагон отцепляют от поезда, куда-то передвигают, снова прицепляют. Наконец поезд трогается. Он идет без остановок и на рассвете приходит в портовый город.

8. Мариуполь

Наконец выходим из вагонов. Ни моря, ни порта не видно. Неужели Иваны опять сыграли с нами «шутку»? Нет, Starschina успокаивает нас и объясняет, как будет дальше. Мы пробудем здесь, в Мариуполе, несколько дней, пока не соберутся пленные из других лагерей — все «пассажиры» корабля, на котором нас отправят домой. Разместимся пока в лагере… Звучит логично. И мы направляемся к полевой кухне перед казармой, где нас ожидает завтрак — пшенный суп с мясом, пайка свежего хлеба и кружка крепкого чая. Кто хочет, может подойти за добавкой, и чая сколько угодно, и русские солдаты радуют нас, повторяя: «Skoro domoj!»

С полчаса наша колонна шагает мимо огромного металлургического завода. Наконец лагерь военнопленных, наше временное пристанище. Большая казарма с двухэтажными деревянными нарами. И вот первые недоумения: Макс Шик хотел выйти из казармы во двор, но выход преграждает постовой — нельзя! Тут же выясняется, что это лагерь венгерских военнопленных, что это они ждут отправки домой, а нас привезли им на смену! Макс буквально вне себя, мы не можем поверить, что нас так бессовестно обманули. А что нам обещал в Провиданке офицер-политрук? Свинья, подлец, сволочь такая! Нарастает возмущение, кто-то говорит, что надо бунтовать, но ему напоминают про то, как нас однажды предупреждали: «Охрана применит оружие!» Эх, ощутили мы было немного свободы, вот и хватит. Видно, оставаться нам здесь в плену, на берегу Черного моря… А чего еще нам ждать?

Что Мариуполь на Азовском, а не на Черном море, мы тогда еще не знали. И с нетерпением ждали возвращения нашего старшего, Макса Зоукопа, которого сразу же позвали в контору лагеря.

Владимир Степанович и его лагерь

Проходит еще несколько часов. Наконец нас зовут в зал. Там Макс Зоукоп вместе с венгерским комендантом, потом появляется русский начальник — пожилой человек, ему, наверное, не меньше шестидесяти, и с ним еще два офицера и молодая женщина в офицерской форме. Первым говорит русский начальник лагеря, переводчик-венгр повторяет нам его речь по-немецки. Судя по погонам начальника, он всего лишь лейтенант, но похож на заботливого отца. Извиняется перед нами за то, что прибыли мы к нему в лагерь, наверное, с ложными надеждами. Но это не его вина. Пленных венгров действительно отправляют домой, Советский Союз хочет этим помочь братскому народу поскорее залечить раны от развязанной Гитлером войны. А наше возвращение домой откладывается ненадолго, отпустить всех пленных сразу советская власть не может, это же сотни и сотни лагерей…