О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов - [57]

Он прост, неизощрен, добр на большое, Мудр на дела, неловок на слова[294]),

но иногда Платон говорит «простой» и вместо «дурной», а иногда вместо «мелкий». Часто и наоборот, он пользуется разными словами или обозначениями одного и того же — например, «идею» (idea) он называет и «образ» (eidos), и «род» (genos), и «образец» (paradeigma), и «начало» (arche), и «причина» (aition). Пользуется он даже противоположными выражениями для одного и того же — например, чувственно воспринимаемое он называет и сущим и не-сущим: сущим — по своему порождению, не-сущим — по непрерывному изменению; идею он называет не движущейся и не пребывающей, а также единой и многой. Это его обычай во многих случаях.

Истолкование его диалогов разделяется на три части: во-первых, надобно выяснить, в чем состоит каждое из его высказываний; затем — для чего оно высказано: для развития мысли или для образности, чтобы подкрепить догму или чтобы оспорить собеседника, и, в-третьих, соответствует ли оно истине.

Так как при сочинениях Платона имеются некоторые знаки, сообщим и о них.[295] Крест ставится при словах, оборотах и вообще — при Платоновом обычае. Расщеп — при догмах и суждениях Платона. Крест с точками — при избранных местах и красотах слога. Расщеп с точками — при исправлениях некоторых издателей. Черта с точками — при местах, безосновательно отвергаемых. Дуга с точками — при повторениях и перестановке слов. Зигзаг — при последовательном изложении философии. Звездочка — при согласии догм. Черта — при местах отвергаемых. Таковы эти знаки, и столько есть Платоновых книг. Когда они только что были изданы (говорит Антигон Каристский в книге "О Зеноне"), то обладатели их давали желающим на прочтение лишь за деньги.

Суждения у него были таковы.[296]

Душу (psyche) он полагал бессмертною, облекающеюся во многие тела попеременно; начало души — числовое, а тела — геометрическое; а определял он душу как идею повсюду разлитого дыхания. Душа самодвижется и состоит из трех частей: разумная часть ее (logisticon) имеет седалище в голове, страстная часть (tbymoeides) — в сердце, а вожделительная часть (epithymeticon) — при пупе и печени.

Из середины со всех сторон душа окружает тело по кругу. Состоит она из первооснов и гармоническими расстояниями разделена на два соприкасающихся круга, из которых внутренний круг в свою очередь разделен шестью разрезами на семь кругов. Этот круг движется по поперечному влево и изнутри, а другой — по стороне вправо. Власть принадлежит внешнему кругу, — ибо другой разделен изнутри. Внешний круг есть круг Тождественного, внутренний — круг Иного. Этим Платон говорит, что движение души есть и движение целого, и обращение планет.[297]

Будучи разделена и слажена таким образом от середины и до краев, душа познает сущее и входит в его лад, ибо во внутреннем ладу находятся и ее собственные основы. Когда правильно движется круг Иного, тогда возникает мнение, когда круг Тождественного — тогда знание.

Он заявлял, что есть два начала всего — Бог и вещество (Бога он называет также умом и причиной). Вещество бесфигурно и беспредельно; из него рождается сложное. Некогда оно было в нестройном движении, но Бог (говорит Платон), полагая, что строй лучше нестроения, свел вещество в единое место, и эта сущность обратилась в четыре первоосновы — огонь, воду, воздух, землю, — а из них возник мир и все, что в мире. При этом, по его словам, земля одна из всех не подвержена изменениям, а причина тому — отличие фигур, из которых она состоит. В других первоосновах, говорит он, фигуры однородны — все они единообразно состоят из продолговатых треугольников, — у земли же фигура особенная. А именно: первооснова огня — пирамида, воздуха — восьмигранник, воды — двадцатигранник, земли же — куб. Поэтому ни земля не превращается в иные первоосновы, ни они — в землю. Первоосновы не рассредоточены каждая в своем месте, — нет, сжимающее и средостремительное кругообращение, сосредоточивает малое и рассредоточивает большое. Потому-то образы и сами изменяются, и места свои изменяют.

Порожденный мир един, поскольку он чувственно воспринимаем, будучи устроен богом. Мир одушевлен, ибо одушевленное выше, чем неодушевленное. Мир есть изделие, предполагающее наилучшую причину. Он устроен единым и не беспредельным, ибо единым был и образец, с которого он сделан. Он шарообразен, ибо такова и фигура его породителя: тот объемлет все прочие живые существа, а этот объемлет фигуры их всех;[298] он гладок и не имеет вокруг себя никаких органов, потому что не нуждается в них. Мир пребывает безущербным, ибо он не расточается вновь в божество.[299]

Причина всякого становления есть бог, ибо благу естественно быть благотворным. Причина становления небоздания [есть он же], ибо наилучшее из умопостигаемого есть причина прекраснейшего из порожденного; а так как бог именно таков и так как небоздание в своей красоте подобно именно наилучшему, то оно не может быть подобно ничему порожденному, а только богу.

Мир состоит из огня, воды, воздуха, земли; из огня — чтобы быть видимым, из земли — чтобы быть твердым, из воды и воздуха — чтобы быть связным (ибо твердые силы связуются двумя промежуточными, чтобы из Всего возникло Единое), и, наконец, из всех вместе — чтобы быть завершенным и безущербным.