О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов - [53]

Гераклид говорит, что в юности он был так стыдлив и вел себя так сдержанно, что никто не видел, чтобы он смеялся в голос. Но и его тем не менее не оставили своими насмешками сочинители комедий. Так, Феопомп пишет в «Гедихаре»:

— И ни одно не есть одно, Ни два не есть одно — как говорит Платон.

Анаксандрид в «Тесее»:

— Оливы ел по образцу Платонову.

Тимон пересмеивал его имя:

Так и Платон распластал пестро заплетенные чуда.[263]

Алексид пишет в «Меропиде»:

— Ты вовремя пришел. Уже я выдохся: Хожу я взад-вперед, Платону следуя, Все ноги стер, но ничего не выдумал.

И в «Анкилионе»:

— Пустое! За Платоном вслед побегай-ка — Познаешь суть и в чесноке и в щелоке.

Амфий — в «Амфикрате»:

— Какого там добра ты удостоился, — О том, хозяин, знаю я не более, Чем о добре Платоновом. — Так выслушай!

И в «Дексидемиде»:

— Ах, Платон, Платон, Ведь только ты и знаешь, что угрюмиться И брови гнуть, улитки наподобие.

Кратин в «Лжеподкидыше»:

— Ты — человек, а значит, есть душа в тебе. — Платон свидетель, я того не ведаю, А лишь предполагаю.

Алексид в «Олимпиодоре»:

— Плоть смертная иссохшим прахом сделалась, И в воздух возлетела часть бессмертная. — Твердишь урок Платона?..

И в «Парасите»:

— Наедине с Платоном празднословить ли…

Насмехается над ним и Анаксилай в «Виноградаре», в «Цирцее» и в «Богачках».

Аристипп в IV книге "О роскоши древних" уверяет, что он был влюблен в некоего мальчика Астера, который обучался астрономии, а также в вышеназванного Диона, а также, по утверждению некоторых, и в Федра. Любовь эта явствует из нижеследующих эпиграмм, которые он будто бы написал о них:

Смотришь на звезды. Звезда ты моя! О, если бы стал я Небом, чтоб мог на тебя множеством глаз я смотреть!

И еще:

Прежде звездою рассветной светил ты, Астер мой, живущим; Мертвым ты, мертвый, теперь светишь закатной звездой.[264]

А о Дионе так:

Древней Гекубе, а с нею и всем о ту пору рожденным Женам троянским в удел слезы послала судьба. Ты же, Дион, победно свершивший великое дело, Много утех получил в жизни от щедрых богов. В тучной отчизне своей, осененный почетом сограждан, Ты почиваешь, Дион, сердцем владея моим.[265]

Говорят, эти стихи и в самом деле начертаны на его гробнице в Сиракузах.

А о любви своей к Алексиду и (как было сказано) к Федру он сложил такие стихи:

Стоило только лишь мне назвать Алексида красавцем. Как уж прохода ему нет от бесчисленных глаз. Да, неразумно собакам показывать кость! Пожалею Позже: не так ли я встарь Федра навек потерял?[266]

Говорят, он имел любовницей Археанассу, о которой написал так:

Археанасса со мной, колофонского рода гетера, — Даже морщины ее жаркой любовью горят. Ах, злополучные те, что на первой стезе повстречали Юность подруги моей! Что это был за пожар![267]

А вот стихи его к Агафону:

Душу свою на устах я имел, Агафона целуя, Словно стремилась она переселиться в него.

Вот и другие:

Я тебе яблоко бросил. Подняв его, если готова Ты полюбить меня, в дар девственность мне принеси. Если же нет, то все же возьми себе яблоко это, Только подумай над ним, как наша юность кратка.

И еще другое:

Яблоко я, а бросил меня полюбивший Ксантиппу. Что же, Ксантипна, кивни! Вянешь и ты ведь, как я.[268]

Говорят, ему принадлежит и надпись пленным эретрийцам:

Мы, эретрийцы, евбейское племя, лежим на чужбине, Около Суз, от родной так далеко стороны!

И такие стихи:

Музам Киприда грозила: "О девушки! Чтите Киприду, Или Эрота на вас, вооружив, я пошлю!" Музы Киприде в ответ: "Аресу рассказывай сказки! К нам этот твой мальчуган не прилетит никогда".

И такие:

Золото некто нашел, обронивши при этом веревку. Тот, кто его потерял, смог себе петлю связать.[269]

Молон недолюбливал Платона и говорил: "Удивительно не то, что Дионисий оказался в Коринфе,[270] а то, что Платон оказался в Сицилии". Ксенофонт, по-видимому, тоже не был расположен к нему: во всяком случае они словно соперничали, сочиняя такие схожие произведения, как «Пир», "Апология Сократа" и "Нравственные записки";[271] один сочинил «Государство», другой "Воспитание Кира", а Платон на это заявил в "Законах",[272] что такое "Воспитание Кира" — выдумка, ибо Кир был совсем не таков; и оба, вспоминая о Сократе, нигде не упоминают друг о друге — только один раз Ксенофонт называет Платона в III книге "Воспоминаний".[273]

Также и Антисфен, говорят, собираясь однажды читать вслух написанное им, пригласил Платона послушать: тот спросил, о чем чтение, и Антисфен ответил: "О невозможности противоречия". "Как же ты сумел об этом написать?" — спросил Платон, давая понять, что Антисфен-то и противоречит сам себе; после этого Антисфен написал против Платона диалог под заглавием «Сафон», и с этих пор они держались друг с другом как чужие.

Сам Сократ, говорят, послушав, как Платон читал «Лисия», воскликнул: "Клянусь Гераклом! сколько же навыдумал на меня этот юнец!" — ибо Платон написал много такого, чего Сократ вовсе не говорил.

Враждовал Платон и с Аристиппом. Так, в диалоге "О душе"[274] он порочит Аристиппа тем, что тот не был при кончине Сократа, хотя Аристипп был не так уж далеко — на Эгине.

Ревновал он и к Эсхину за его добрую славу при Дионисии; и когда Эсхин приехал, то Платон к его бедности отнесся свысока, а Аристипп помог. Он вложил в уста Критону те доводы, которыми Сократа в тюрьме уговаривал бежать, — а принадлежат они (говорит Идоменей) Эсхину, и лишь по своей неприязни к нему Платон приписал их Критону.