О языке Древней Руси - [44]

присоединением возвратного местоимения ся — «себя», означал первоначально «переместиться с одного места на другое, переставить себя». Однако чаще всего глагол преставитися употреблялся для обозначения лишь одного перемещения — «из этого мира в мир иной». В памятниках он постоянно использования в таких сочетаниях: преставитися — отъ cвѣma, отъ жития, к богу, въ вѣчьную жизнь, в бесконечную жизнь, на истиньныи животъ (на истинную жизнь), отъ врѣменьныхъ на вѣчная (т. е. от временного к вечному), к животу бесстрастья (к жизни без страданий) и т. п.

Лишь в очень редких случаях глагол называл какие-либо иные перемещения.

Такие употребления отмечены в наиболее древних памятниках; так в «Изборнике Святослава», 1076 г. читаем: «Аш(т)е бо съ мудрыими чл҃вкы бесѣдующе скоро въ обрызы [описка вместо в образы] ихъ прѣставимъся [Если будем беседовать с мудрыми людьми, то скоро станем на них похожими (буквально перейдем, «переставим себя» в их образы)]». Однако типизированное применение слова — обозначение смерти — постепенно стало единственно возможным: глагол стал обозначать не «переместиться», а «умереть». Глагол преставити, от которого образован преставитися, также мог употребляться для обозначения смерти, например: «Нъ б҃а дѣля не повѣдаи никому же о мне дондѣже о(҃т) земьля б҃ъ преставитъ мя [Но бога ради не поведай никому обо мне до тех пор, пока бог не удалит меня с земли (буквально «пока бог от земли не переставит меня»)]» («Пролог», 1383 г.). Однако такие употребления глагола преставити были чрезвычайно редки. Этим и следует объяснить тот факт, что глагол преставити не получил значения «умертвить»; он мог, как и русский переставити, обозначать любое перемещение.

Итак, развитие значений глаголов превзойти, превознести и преставиться протекало следующим образом: в первичном, прямом значении глаголы применялись редко, типичным было употребление глаголов во вторичных значениях. Это наиболее частое использование в контексте стало единственным значением глаголов.

Как видим, во всех рассмотренных случаях типизация употреблений славянизмов вызывала сдвиги в их значениях. А сама типизация вызвана причиной, находящейся вне языка, — развитием церковно-книжных жанров с их специфическими особенностями употребления слов.

Калькирование

Перечисленные явления (стандартизация, типизация употребления, ограничение сочетаемости, «заражение» от контекста) — главные, но не единственные причины изменения значений славянизмов.

Некоторые славянизмы получили новые значения только под влиянием тех греческих слов, для перевода которых они обычно применялись. Таково, например, слово гражданинъ. Чем объяснить развитие у этого слова значения «подданный государства, член общества»? Ведь оно образовано от слова градъ («город») и должно было бы, подобно русскому слову горожанинъ, обозначать жителя города. Дело в том, что в памятниках старославянского и церковнославянского языков слово гражданинъ постоянно употреблялось для перевода древнегреческого слова πολίτης, которое обозначало как жителя города, так и подданного государства. Это слово было образовано от греческого πόλις — «город-государство». Как известно, древнегреческие города («полисы») представляли собой государственные объединения. Поэтому горожанин, член городской общины, был одновременно и гражданином, т. е. подданным определенного государства. Славянизм гражданинъ заимствовал (или, как принято говорить, калькировал) значение греческого πολίτης. Долгое время слово гражданинъ употреблялось в двух значениях:

1) «житель города», например: «Володимеръ же обьстоя [т. е. осаждал] градъ. изнемогаху въ градѣ людье. и (реч҃) Володимеръ къ гражаномъ...» («Повесть временных лет»);

2) «житель, подданный государства», например: «и шедъ прилѣпися единому гражанину страны тоя» («Златая цепь», сборник сочинений отцов церкви, список XIV в., это цитата из Евангелия, однако во многих списках Евангелия в этом месте употребляется слово житель). Но «встретившись» в русском языке со словом горожанинъ, имевшим только одно значение — «житель города», славянизм гражданинъ постепенно закрепился только в том значении, которое его отличало от русского слова. Почему же горожанинъ не получило значения «подданный государства»? Ответ очень прост: оно не могло калькировать значение греческого πολίτης, так как вообще не употреблялось в памятниках, переведенных с древнегреческого языка: переводы, как уже говорилось, делались на церковнославянский язык, в котором это исконно русское слово отсутствовало.

Сходным образом изменялись значения славянизма глава. Как и гражданинъ, это слово сохранило то значение, которое было взято у греческого слова и которым оно отличалось от русского голова. Греческое слово κεφαλή имело значение не только «голова как часть тела», но и «верх, край» и употреблялось для обозначения начала сочинения или его раздела. Так же стало употребляться и слово глава.

В новой сфере — с новым значением

До сих пор мы рассматривали изменение значений славянизмов в пределах церковнославянского языка. За его пределами (в русском литературном языке, живых народных говорах) слово укреплялось с изменившимся значением.